Бесплодные земли

Но голос стрелка уже смолк.

Джейк повернул налево, в сторону Ист-ривер, и машинально зашагал вперед. Он понятия не имел, куда идет. Ни малейшего. Оставалось лишь уповать на то, что ноги сами принесут его в нужное место… как недавно принесли туда, куда не следовало.

– 5 -

Это случилось тремя неделями раньше.

Нельзя сказать "все началось тремя неделями раньше", поскольку создается ошибочное впечатление, будто события развивались постепенно. Голоса – да; голосанабирали силу постепенно, постепенно нарастало и то ожесточение, с каким каждый из них настаивал на собственной версии реальности, но остальное произошло внезапно и сразу.

Джейк собрался из дому в восемь, чтобы пройтись до школы пешком (в хорошую погоду он всегда ходил в школу пешком, а в этом году май выдался положительно великолепный). Отец уже отбыл на телевидение, мать еще не вставала, а миссис Грета Шоу пила на кухне кофе, читая свою "Нью-Йорк Пост".

– До свидания, Грета, – сказал он. – Я пошел.

Не отрываясь от газеты, она помахала ему:

– Всего доброго, Джонни. Удачного дня.

Все как всегда. Начинался самый обычный, ничем не примечательный день.

Через полторы тысячи секунд все изменилось. Навсегда.

Джейк неторопливо шагал по улице, заглядывая в витрины, сумка с книгами в одной руке, мешочек с завтраком – в другой. За семьсот двадцать секунд до того, как его жизнь – единственная, какую он до сих пор знал, – оборвалась, он задержался перед витриной магазина Брендайо, где в застывших позах стояли поглощенные немой беседой манекены в мехах и эдвардианских костюмах. Думал Джейк только о том, что после школы пойдет в кегельбан. В среднем он выбивал 158 – отличный результат для парнишки, которому всего одиннадцать. Джейк мечтал в один прекрасный день стать профи и отправиться в турне (этотмаленький фактоид тожепривел бы отца в бешенство).

Время пошло. Близился миг внезапного помрачения рассудка.

Джейк перешел Тридцать девятую; у него оставалось еще четыреста секунд. Подождал зеленого света на Сорок первой.

Двести семьдесят.

Задержался, чтобы заглянуть в галантерейный магазинчик на углу Сорок второй и Пятидесятой.

Сто девяносто.

Теперь Джейк Чэмберс, которому оставалось чуть больше трех минут привычного житья-бытья, шел под незримым зонтом, раскрытым над ним той силой, что Роланд называл ка-тетом.

В душу к мальчику закралось странное беспокойство. Сперва он решил, что за ним следят, но тут же понял: дело вовсе не в этом… или не тольков этом. Ему почудилось, что он уже бывал здесь раньше; что наяву переживает давнишний, почти забытый сон. Он подождал, чтобы тревога прошла, но она не проходила. Она усиливалась, и вот уже к ней примешалось иное чувство, в котором Джейк неохотно признал ужас.

Впереди, в двух шагах от Джейка, на углу Пятидесятой и Сорок третьей, негр в панаме пристраивал тележку с содовой и претцелями (хрустящее соленое печенье).

"Это он закричит: "Ах ты, Господи, насмерть!", – подумал Джейк.

Со стороны Сорок четвертой улицы к ним приближалась дебелая дама с блумингдэйловским пакетом в руке.

"Она выронит пакет. Выронит пакет, зажмет рот руками и завизжит. Пакет разорвется. В пакете кукла. Она завернута в красное полотенце. Я увижу это с мостовой. С проезжей части. Я буду лежать посреди улицы в намокающих от крови штанах, в растекающейся кровавой луже".

За толстухой шел высокий мужчина в сером шерстяном костюме с тусклым серебристым отливом. Он нес дипломат.

"А вот дядька, которого стошнит прямо на ботинки. Он уронит дипломат, и его вывернет прямо на ботинки… Да что это со мной?"

Тем не менее ноги сами несли Джейка вперед, к перекрестку, туда, где через улицу двигался оживленный, неиссякающий людской поток. Где-то позади был священник-убийца, он приближался. Джейк это знал;он знал,что в следующий миг руки священника будут простерты вперед для толчка… знал, но оглянуться не мог. Словно пребывал в плену кошмара, где просто не дано влиять на ход событий.

Пятьдесят три секунды. Впереди лоточник отодвигал заслонку в боку тележки.

"Сейчас он достанет бутылку "Ю-Ху", – подумал Джейк. – Именно бутылку, а не банку. Встряхнет ее и залпом выпьет".

Лоточник вынул бутылку "Ю-Ху", энергично встряхнул и отвинтил крышечку.

Сорок секунд.

"Сейчас сменится свет".

Белое "ИДИТЕ" погасло. Быстро замигало красное "СТОЙТЕ", и где-то, меньше чем за полквартала от перекрестка, к пересечению Пятидесятой с Сорок третьей уже катил большой синий кадиллак. Джейк зналэто, знал,что за рулем "Кадиллака" – толстяк в синей шляпе почти того же оттенка, что и машина.