Бесплодные земли

– Посмотри на себя! – Взгляд отца прыгал вверх-вниз; от него не ускользнула ни грязь на лице и руках сына, ни засохшая кровь на виске и на щеке, ни пропыленные штаны, ни порванный блейзер, ни репей, украсивший галстук Джейка, точно причудливая булавка. – Иди-ка, иди сюда! Где тебя носило, черт возьми? Мать чуть не рехнулась!

Не дав Джейку возможности ответить, отец втащил его в квартиру. Джейк увидел Грету Шоу, стоявшую в арке, которая соединяла столовую с кухней. Экономка со сдержанным сочувствием взглянула на него и поскорее исчезла, не желая случайно попасться на глаза "барину".

Мать сидела в своем любимом кресле-качалке. При виде Джейка она встала – не вскочила,не кинулась через прихожую, чтобы покрыть сына поцелуями и осыпать бранью, – просто встала и подошла к нему. По ее глазам мальчик догадался, что с полудня она приняла по меньшей мере три таблетки валиума. Может быть, и четыре. Родители – оба – твердо верили, что химия улучшает жизнь.

– У тебя кровь!Ну где же ты бы-ыл? – Интеллигентный голос выпускницы Вассара (престижный женский колледж). Словно в дом пришел знакомый, попавший в мелкую аварию.

– Гулял, – ответил Джейк.

Отец грубо встряхнул его. Захваченный врасплох, Джейк споткнулся и наступил на больную ногу. Снова вспыхнула острая боль, и мальчик внезапно разозлился. По его мнению, отец взбеленился вовсе не потому, что сын исчез из школы, оставив там лишь свое безумное сочинение; отец бесился оттого, что у Джейка хватило нахальства пустить коту под хвост его,Элмера Чэмберса, драгоценное расписание.

До этого момента своей жизни Джейк испытывал к отцу только три осознанных чувства: недоумение, страх и своего рода робкую смущенную любовь. Теперь на поверхность поднялись четвертое и пятое, злость и отвращение. К этим неприятным чувствам примешивалась тоска по дому. Ее-то и было сейчас в Джейке больше всего: она, словно дым, пропитывала собой все остальное. Джейк глядел на залитые румянцем гнева щеки отца, на уморительную стрижку, и ему хотелось вновь очутиться на пустыре, смотреть на розу и слушать хор. "Этот дом мне больше не дом, – подумал он. – У меня есть дело, его нужно сделать. Если б я только знал, что это".

– Убери руки, – сказал он.

– Чтоты сказал? – Чэмберс-старший широко раскрыл налитые кровью глаза. Белки были очень красные; Джейк догадался, что за сегодняшний день отец успел изрядно поуменьшить свой запас волшебного порошка и перечить ему, вероятно, не стоит, но тем не менее чувствовал твердое намерение перечить. Он – не мышка, угодившая в зубы к коту-садисту, и не позволит, чтобы его трепали и трясли. Ни сейчас. Ни потом. Пожалуй, никогда. Мальчик вдруг понял, что его злость произрастает, главным образом, из одного простого факта – поговоритьс родителями о том, что произошло – все ещепроисходит, – он не может. Они давным-давно закрыли перед ним все двери.

"Но у меня есть ключ", – подумал Джейк и нащупал его сквозь ткань брюк. Откуда-то выплыл обрывок странного стишка: "Если хочешь приключений, если ты устал скучать – не откладывай на завтра, прогуляйся вдоль ЛУЧА".

– Я сказал, отпусти, – повторил он. – Я подвернул ногу, и ты делаешь мне больно.

– Я тебе сейчас все остальное подверну – попробуй только не…

Почувствовав внезапный прилив сил, Джейк вцепился в отцовскую руку, больно державшую его пониже плеча, и яростно отбросил ее. Отец разинул рот.

– Яу тебя не работаю,– сказал Джейк. – Я твой сын,припоминаешь? Если нет, сходи глянь на фотографию – она у тебя на письменном столе.

Верхняя губа Чэмберса-старшего поползла вверх, открывая идеально ровные зубы. В этом оскале на каждую часть бешенства приходились две части удивления.

– Не сметь так со мной разговаривать, мистер! Где твое уважение к родителям, черт побери?

– Не знаю. Может быть, потерял по дороге домой.

– Ты самовольно уходишь с занятий, весь день шляешься, а теперь стоишь тут, поганец, раззявив пасть и нагло дрищешь словами…

– Хватит! Перестаньте! – крикнула мать Джейка. Несмотря на транквилизаторы, в ее голосе звучали близкие слезы.

Отец Джейка хотел было снова схватить сына за руку, но передумал. Возможно, определенную роль здесь сыграла та удивительная сила, с какой Джейк секундой раньше оторвал от себя его пальцы. Или, быть может, то, что светилось во взгляде мальчика.

– Я хочу знать, где ты был.

– Гулял. Я же сказал. И большея тебе ничего говорить не собираюсь.