Мир-на-Оси

– Это голова чернобыльского кабана, – объяснил Гиньоль.

– А зачем вы повесили ее на стену?

– Многие считают, что это красиво.

– Я так не считаю.

Гиньоль улыбнулся. Ему импонировала Кларина непосредственность и искренность.

– Ну, тогда я скажу, что так принято поступать с охотничьими трофеями.

– Вы сами убили это чудовище! – Глаза Клары восторженно округлились.

Поборов возникшее вдруг искушение приписать себе чужие подвиги, Гиньоль ответил:

– Нет. Это подарок друга.

Клара пальчиком проверила, насколько острые у кабана клыки.

– А как его зовут?

– Кого? Кабана?

– Да нет же, – прыснула в ладошку Клара. – Вашего друга.

– А… Бонд. Джеймс Бонд. Известный путешественник, написал множество увлекательнейших книг о своих приключениях. Может быть, слышали?

– Не-а, – ничуть не смутившись, мотнула головой Клара. – А это? – указала она на картину, висевшую рядом с кабаньей головой.

– Картина, написанная Сальвадором Дали.

– Он тоже ваш друг?

– Увы, нет, – улыбнувшись, развел руками Гиньоль. – Картину подарил мне не сам автор.

Наклонившись, Клара прочитала название картины:

– «Странный сон, навеянный мерзким звуком мотопилы и руганью соседей за стеной, за три секунды до пробуждения». – Девушка сделала шаг назад, склонив голову к плечу, окинула картину оценивающим взглядом и вынесла свой вердикт: – Славные часики.

– Знаете, что часы нарисовал не сам Дали? – лукаво прищурился Гиньоль.

– Как это? – удивилась Клара.

– Говорят, что Дали нарисовал картину, но почему-то она казалась ему незаконченной. Он и сам не мог понять почему. Картина стояла у Дали в студии, когда к нему в гости зашел его друг, тоже известный художник, Пабло Пикассо. Они собирались на какую-то вечеринку или открытие чьей-то выставки – не суть важно. Главное, что пока Дали брился, чистил зубы и одевался, Пикассо взял кисти и краски и дорисовал на его картине часы, идущие в обратную сторону. Когда Дали увидел свою картину с часами Пикассо, он щелкнул пальцами и воскликнул: – «Эврика! Он понял, чего недоставало его картине!»

– Здорово! – восторженно выдохнула Клара. – А как можно определить, что нарисованные часы идут в обратную сторону?

– Не знаю. Но Пикассо утверждает, что это именно так – часы идут в обратную сторону. И мне совершенно не хочется с ним спорить.

Клара перевела взгляд на тяжелый двулезвийный боевой топор, подаренный Гиньолю самим Монтесумой.

История о том, за что Монтесума подарил Гиньолю этот топор, была такой длинной и запутанной, что даже сам Гиньоль всякий раз рассказывал ее по-разному. Сейчас он совершенно не хотел снова начинать вспоминать те давние события. Поэтому, прежде чем Клара успела что-либо спросить о топоре, Гиньоль сам задал вопрос:

– Какие у вас на сегодня планы?

– Планы?

Клара посмотрела на Гиньоля так, будто он предложил ей то, что истинный джентльмен никогда не предложит девушке.

– Ну да, – под взглядом Клары Гиньоль почувствовал себя неловко. – Планы… В смысле, чем вы собираетесь сегодня заняться?

– Ах, вы об этом! – улыбнулась Клара. – Я не знаю. У меня нет никаких планов.

– Если вы не против, я хотел бы познакомить вас с моим очень хорошим другом, – предложил Гиньоль.

– Я не против, – с готовностью согласилась Клара. – Когда?

– Прямо сейчас.

– Отлично!

Гиньоль взял Клару под руку. Они поднялись по лестнице. Гиньоль постучал согнутым пальцем в дверь.

– Входите! – раздалось из-за двери.

Гиньоль открыл дверь и пропустил девушку вперед.

Едва переступив порог, Клара замерла.

– Ух ты! – восторженно прошептала она, глядя на невообразимо огромное тело Франтишека. – Какой же вы необъятный!

– Спасибо, – польщенно улыбнулся Франтишек и смущенно потупил взгляд. Насколько это было возможно в его положении.

Гиньоль понял, что он здесь лишний. И, быстро представив Франтишека и Клару друг другу, поспешил удалиться. Если эти двое сразу же нашли тему для разговора, то без него они лучше во всем разберутся. Быть может, Франц прав, утверждая, что Клара – это Нечто? Гиньоль был уже почти готов с этим согласиться.

В гостиной, куда Гиньоль зашел, чтобы налить себе еще чашку чая, он застал Фанфанова. Одетого, выбритого, причесанного, с дурацкой счастливой улыбкой на лице.

– Что-то никому сегодня не спится, – буркнул Гиньоль.

– Уже восемь утра, – ответил Кимер все с той же улыбкой.