Мир-на-Оси

Гиньоль сделал строгое лицо и погрозил Фанфанову пальцем.

– Мы не собираемся красть рояль. Это не в наших правилах, да и не в наших интересах тоже. К тому же рояль уже… пропал.

– Вот просто так взял и пропал?

– Да – просто пропал.

– И откуда же он… пропал?

– Из Желтого Дома.

– Да ну?

– Именно.

– А чем уникален этот рояль?

– Он был подарен Городскому Совету Джерри Ли Льюисом. В знак, так сказать, уважения. А может, по какой другой причине. Нам это не интересно. Мы должны объяснить это… эту пропажу.

– Почему мы?

– Потому что это наша работа.

– А… – фантаст озадаченно поскреб ногтями щеку. – А почему вы считаете, что проще всего списать это на инопланетян?

– Вы можете предложить другое решение? Только имейте в виду, времени у нас в обрез.

– Да, собственно, мне-то без разницы. Пришельцы, значит, пришельцы.

– Мне нужно понять их мотивы.

– Может быть, они просто любят фортепианную музыку, а свой инструмент сломался?

– Посерьезнее, пожалуйста, господин Фанфанов. Мы здесь, между прочим, не в игрушки играем.

– Извините, – фантаст сосредоточенно наморщил лоб.

Он написал триста восемьдесят шесть романов. Неужели ж ни в одном из них не было похожей ситуации?

Быть того не могло!

Глава 19

Мара ни разу не бывала в Центральной Академии. Но, как и любой житель Мира-На-Оси, она много слышала об этом удивительном месте. По большей части это были слухи и досужие вымыслы. Но, даже если отбросить их и оставить только чистую, ничем не приукрашенную правду, все равно выходило, что Центральная Академия – место в высшей степени необычное. В котором нужно непременно побывать хотя бы раз в жизни.

Маре было интересно все.

– А вход на территорию свободный? – спрашивала она у Кроули.

– Конечно нет, – отвечал ей Алистер. – Нужен пропуск, подписанный Ректором.

– Как же мы туда попадем?

Алистер усмехнулся.

– С учетом того, какую огромную территорию занимает Академия, в ограде должно быть множество дыр, через которые студенты проникают на свободу. Но мы поедем через главные ворота.

– У тебя есть пропуск?

– Нет. Но у меня имеется кое-что другое, что несомненно заинтересует привратников.

Они подъехали к высоким решетчатым воротам.

Обе створки были раскрыты. Но проезд на территорию Академии закрывал шлагбаум, похожий на мощный таран с круторогой бараньей головой на конце.

Из окошка дежурной будки на незваных гостей без особого интереса, скорее даже со скукой, если не с тоской, взирал пожилой усатый привратник в фиолетовой униформе, украшенной серебряными галунами, аксельбантами и бутафорскими эполетами. Форма привратника была не просто безвкусной, а вызывающе безвкусной. Настолько, что даже становилось интересно: какие тайные цели преследовал безвестный модельер, создававший сей мундир?

Подождав какое-то время, Кроули понял, что сам по себе страж врат с места не двинется. Сначала он помахал привратнику рукой. Затем надавил на клаксон. Звук которого заставил привратника недовольно поморщиться. И не более того.

– Он не хочет нас пускать? – осторожно, шепотом спросила Мара.

– Конечно хочет. Просто ему нужен стимул.

Кроули вышел из машины, хлопнул дверцей, поправил очки и не спеша, прогулочным шагом подошел к будке привратника.

– Хороший денек, – обратился он к усатому сонному типу в окошке.

Тот посмотрел на орка оценивающе и вяло кивнул.

– Я могу вас попросить ненадолго поднять шлагбаум? – спросил Кроули.

– Зачем? – почти не разжимая губ, буркнул привратник.

– Нам нужно проехать на территорию.

– С какой целью?

– Мой племянник учится на землеройном факультете…

– День посещений в субботу.

– У нас дело, не терпящее отлагательства.

– Пропуск?

– Нет.

– Приезжайте в субботу.

– Но мне нужно сегодня.

– Позвоните секретарю-протектору.

– Стоит ли беспокоить занятого человека из-за такой ерунды. – Кроули сунул в окошку руку, между пальцами которой была зажата сложенная вчетверо купюра в пятьдесят грандов. – Нам всего-то на пару часов.

В свое время Кроули брал частные уроки у великого престидижитатора, имя которого настолько известно, что ни к чему его произносить вслух. Манипуляции с мелкими предметами были его коньком. Но, край мира, кто бы сейчас объяснил Алистеру, каким образом его купюра превратилась в круглый пластиковый жетон с номером «32»?