Пламя над бездной

Они довольно рано узнали, что их продвижение тормозит не только буря. Синяя Раковина выходил наружу и осматривал повреждения, полученные во время бегства.

– Значит, дело в самом корабле? – спросила Равна, глядя на ставшее неуловимым движение ближайших звезд по небу.

Подтверждение не было откровением. Но что же делать.

Синяя Раковина ездил взад-вперед по потолку. Каждый раз, доезжая до дальней стены, он запрашивал программу управления кораблем о состоянии герметизации носового люка. Равна метнула на него рассерженный взгляд:

– Слушай, ты уже проверяешь это энный раз за последние три минуты. Если ты думаешь, что там неполадка, так устрани ее!

Тележка наездника резко остановилась. Ветви неуверенно зашевелились.

– Но я же выходил. Я хочу быть уверен, что закрыл люк как следует… А, ты хочешь сказать, что я это уже проверял?

Равна посмотрела на него и постаралась скрыть язвительность в голосе. Недовольство не следовало срывать на Синей Раковине.

– Ага. Раз пять, не меньше.

– Извини. – Он остановился, уходя в спокойствие полной сосредоточенности. – Я не включил память.

Иногда эта привычка умиляла, а иногда раздражала. Когда наездник пытался думать о двух разных вещах одновременно, его тележка иногда сбоила в кратковременной памяти. Синяя Раковина, в частности, иногда зацикливался, повторяя одни и те же действия и тут же о них забывая.

Фам усмехнулся – он держался гораздо хладнокровнее Равны.

– Чего я не понимаю, так это почему вы, наездники, со всем этим мучаетесь.

– Как это?

– Ну, согласно сведениям из библиотеки корабля, у вас эти тележки были еще до того, как возникла Сеть. Так почему же вы не усовершенствовали конструкцию, не избавились от этих дурацких колес, не улучшили отслеживание памяти? Спорю на что хотите, что даже боевой программист Медленной Зоны вроде меня придумал бы конструкцию получше той, на которой вы ездите.

– Это действительно вопрос традиций, – сухо ответил Синяя Раковина. – Мы прежде всего благодарны Тому, кто дал нам колеса и память.

– Хм-м.

Равна достаточно хорошо знала Фама, чтобы догадаться, о чем он думает – а именно, что довольно много наездников могли перейти на гораздо лучшие приборы в Переходе. Тем, кто остались, явно нравились наложенные на самих себя ограничения.

– Да, традиций. Многие из тех, кто были наездниками, изменились – даже Перешли. Но мы остались. – Зеленый Стебель замолчала, а когда заговорила вновь, ее голос был еще застенчивей обычного. – Вы слыхали Легенду наездников?

– Нет, – ответила Равна, заинтересованная помимо своего желания. Может быть, когда-нибудь она узнает об этих наездниках не меньше, чем о своих друзьях-людях, но пока что они были полны сюрпризов.

– Мало кто слыхал. Не то чтобы это была тайна, просто мы редко ее вспоминаем. Это близко к религии, но мы никого не стремимся обратить. Четыре или пять миллиардов лет назад Некто построил первые тележки и дал разум первым наездникам. Это проверенный факт. Легенда состоит в том, что нечто погубило Создателя и все его работы. Катастрофа столь великая, что с расстояния стольких лет она даже не может быть понята, как действие Разума.

Много было теорий о том, какой была Галактика в далеком прошлом, во время Разделения. Но ведь Сеть не могла существовать извечно, она должна была иметь начало. Равна никогда особо не верила в Древние Войны и в Катастрофы.

– Так что в определенном смысле, – говорила Зеленый Стебель, – мы, наездники, – это те, кто остались верны, те, кто ждет возвращения Создавшего нас. Традиционная тележка и традиционный интерфейс – это стандарт. Верность ему питает наше терпение.

– Именно так, – добавил Синяя Раковина. – И сама конструкция очень изощренная, миледи, хотя функции ее просты. – Он откатился в центр потолка. – Традиционная тележка требует хорошей дисциплины – сосредоточенности на том, что действительно важно. А сейчас я пытался беспокоиться сразу о многом… – Он резко вернулся к теме: – Два наших шипа гипердвигателя не восстановились после катастрофы на Ретрансляторах. Еще три, по всей видимости, выходят из строя. Мы думали, что медленность нашего продвижения связана с бурей, но сейчас я осмотрел шипы с близкого расстояния. Диагностические предупреждения не были ложной тревогой.

– И дело становится все хуже?

– К несчастью, да.

– И насколько плохо будет дальше?

Синяя Раковина сложил свои щупальца.