Темная половина (Dark Side)

– Я уже начал опасаться, что ты, быть может, и не собираешься приехать.

– Я закончил в пять-десять минут все сборы, – сказал Роули. – Захватил пару вещиц, которые, возможно, тебе пригодятся, Тадеуш. – Он наклонился в салон (который отозвался очень звучной трелью левой рессоры, либо уже сломанной, либо готовящейся к этому событию в любую минуту) н после некоторого времени пыхтения, бормотания и выпускания новых облаков дыма вытащил оттуда бумажный мешок. Роули передал его Таду и тот, заглянув в мешок, обнаружил там пару солнцезащитных очков и бейсбольную шапочку «Бостон ред сокс», которая должна была прекрасно подойти ко всему облику Тада. Он взглянул на Роули, до глубины души растроганный.

– Спасибо, старина.

Роули протянул руку и наградил Тада лукавой улыбкой.

– Может быть, это мне надо благодарить тебя, – сказал он. – Я уже давно ожидал случая, чтобы как следует встряхнуть эту старую вонючку – последние десять месяцев. Кое-что, конечно, происходило время от времени – развод моего младшего сына, вечер, когда я проиграл пятьдесят баксов в покер у Тома Кэрролла, – но ничего не походило на... достаточно апокалипсическое.

– Здесь – апокалиптическое, все точно, – сказал Тад и слегка поежился. Он взглянул на часы. Было ровно час дня. Старк сейчас, по меньшей мере, в часе езды от него, если не более того. – Мне надо ехать, Роули.

– Да – это очень срочно, ведь так?

– Боюсь, что да.

– У меня есть еще одна вещь – я упрятал ее в карман плаща и поэтому не должен был потерять ее. Она не вышла за пределы тех пяти-десяти минут. Я ее нашел в своем столе.

Роули начал методично обшаривать карманы своего видавшего виды спортивного плаща, который он носил и зимой, и летом.

– Если у него выйдет все масло, сверни куда-нибудь и залей в него кувшин масла «Сапфир». Это то, что он принимает охотно, – бормотал Роули, продолжая поиски. – Проклятая рассеянность. Ох! Вот она! Я уж испугался, не позабыл ли ее там, в этой суете.

Он достал из кармана трубчатое изделие из дерева. Оно было длиной с указательный палец Тада и полое внутри. На одном конце была сделана насечка. Оно выглядело древним.

– Что это? – спросил Тад, забирая деревяшку у Роули. Но он уже сам понял, что именно, и обдумывал еще одну немыслимую идею, возникшую и прочно зацепившуюся в его сознании.

– Это птичий манок, – сказал Роули, изучающе оглядывая Тада сквозь клубы табачного дыма. – Если тебе это может понадобиться, мне бы хотелось, чтобы ты имел это под рукой.

– Спасибо, – ответил Тад, кладя свисток в грудной карман не очень твердой рукой. – Это может пригодиться ненароком.

Глаза Роули вдруг округлились под его нависшими бровями. Он вынул трубку изо рта.

– Не уверен, что тебе он понадобится, – сказал он медленным и необычным голосом.

– Что?

– Оглянись.

Тад обернулся, уже зная, что увидел Роули до того, как сам это увидел.

Теперь уже здесь были не сотни и не тысячи воробьев; все разбитые легковые автомашины и грузовики были сплошь усеяны воробьями. Все десять акров автомобильной свалки и торгового помещения для запчастей были словно укутаны воробьями. Они были повсюду... и Тад не слышал ни одного из них, когда они сумели подлететь сюда.

Оба мужчины смотрели во все глаза на птиц. Птицы в ответ взирали на них, может быть, двадцатью тысячами пар глаз... а, может быть, и сорока тысячами. Они не шумели. Они только сидели на крышах, окнах, выхлопных трубах, решетках, моторах, сцеплениях, рамах – повсюду.

– Иисус Христос, – хрипло сказал Роули. – Психопомпы... вот что это значит, Тад? Так что же это?

– Я, кажется, начинаю понимать, – ответил Тад.

– Бог мой, – сказал Роули. Он поднял руки над годовой и громко хлопнул ими. Воробьи не шелохнулись. И они не интересовались Роули, они смотрели только на Тада Бомонта.

– Найдите Джорджа Старка, – сказал Тад спокойным голосом – почти шепотом. – Джорджа Старка. Найдите его. Летите!

Воробьи поднялись в жаркое летнее небо черным облаком, крылья их производили звук, похожий на шуршание лепестков друг об друга, а из клювов раздавалось попискивание. Оба мужчины, стоявшие около стенки здания, выбежали к середине двора, чтобы лучше увидеть дальнейшее. Наверху монолитная черная масса разделилась на несколько частей, одна из которых, поменьше, отправилась на запад.

Тад смотрел на них, и в какой-то миг эта сегодняшняя действительность слилась с теми видениями, которые предшествовали его трансам; на мгновение прошлое и настоящее были единым целым, странным и витиеватым образом сплетенным косичкой из фактов и миражей.