Темная половина (Dark Side)

Затем Тад проехал владения Сэддлера, Массенбурга, Пейна. Другие дома он не знал или не мог вспомнить. А примерно в четырех сотнях ярдов от его дома птицы внезапно перестали попадаться ему на глаза. Здесь кончался мир воробьев, буквально через шесть дюймов не было ни одного нигде видно. Снова Таду померещилось, что кто-то провел четкую ограничивающую воробьев линию поперек дороги. Птицы прыгали и порхали позади машины, а впереди уже открывался вид на всегда грязную но свободную от каких-либо пернатых гостей Лейк Лейн.

Тад, попав в нормальный мир, вдруг остановил машину, открыл дверцу и рухнул на траву. Он застонал и стер обильный пот со лба. Он мог видеть впереди только деревья по обеим сторонам дороги и ярко-синие блики озера, просвечивающие сквозь них, слева от Тада.

Он посмотрел назад и увидел черный, молчаливый и ожидающий мир.

«Психопомпы, – подумал Тад. – Господи, помоги мне, если что-то пойдет неправильно, если он как-то получит контроль над этими птицами. Помоги нам всем, Господи».

Он захлопнул дверь и закрыл глаза.

Ты должен взять себя в руки, Тад. Ты не пройдешь через это, если ты будешь в таком состоянии, как сейчас. Ты должен взять себя в руки. Забудь о воробьях.

«Я не могу их забыть! – завопила часть его сознания. Она была запугана, потрясена и близка к безумию. – Я не могу. Я НЕ МОГУ!»

Но он сможет. Он должен.

Воробьи ждали. Он будет ждать тоже. Он будет ждать, пока не придет нужное время. Он заставит себя узнать это время, когда он приедет туда. Если он не сможет это сделать для самого себя, он это сделает для Лиз и близнецов.

Представь себе, что это рассказ. Просто рассказ, который ты пишешь. Рассказ без каких-либо птиц.

– О'кей, – пробормотал Тад. – О'кей, я попробую. Он начал снова править. И начал снова напевать вполголоса «Джон Уэсли Хардинг».

Тад заглушил «Фольксваген» – тот замолчал лишь после последнего триумфального салюта из мотора – и вышел из автомобиля медленно. Он напрягся. Джордж Старк вышел из двери, держа на руках Уэнди и спустился на веранду, встречая Тада.

Старк тоже напрягся.

Лиз, стоявшая позади Алана, почувствовала что в ней рождается вопль, причем не в глотке, а где-то позади лба. Ей больше всего хотелось отвести глаза от этих двух людей, но она обнаружила, что это невозможно.

Наблюдение их было похоже на зрелище человека, выполняющего гимнастические упражнения перед зеркалом.

Они внешне никак не были похожи друг на друга – даже если и можно было бы игнорировать ускоряющееся разложение тела Старка. Тад был стройнее и темнее, Старк шире в плечах и светловолос несмотря на лысину (на которой уже почти ничего и не осталось). И все же они были словно зеркальные отражения, одним и тем же. Идентичность была абсолютной, поэтому ни одна черта различия не могла броситься в глаза наблюдателю. Это было какое-то внутреннее сходство, глубоко скрытое под внешностью, но столь реальное, что оно шокировало: те же движения напряженных ног, движение пальцев по бедру, морщинки вокруг глаз.

Они расслабились точно в одно время.

– Хэллоу, Тад. – Голос Старка был почти застенчив.

– Хэллоу, Джордж, – спокойно сказал Тад. – Семья?

– Все отлично. Ты будешь работать? Ты готов?

– Да.

Где-то за ним, по направлению к дороге N_ 5, треснул еще один сук. Глаза Старка подпрыгнули.

– Что это?

– Сук дерева, – ответил Тад. – Здесь был ураган, четыре года назад, Джордж. Мертвые деревья все еще падают. Ты это знаешь.

Старк кивнул.

– Как поживаешь, старина?

– У меня все в порядке.

– Ты выглядишь немного ослабевшим. – Глаза Старка впились в лицо Тада; тот мог почувствовать, как они пытаются заглянуть в его мысли.

– Ты не выглядишь и сам очень привлекательно.

Старк засмеялся, но в его смехе не было веселья.

– Я догадываюсь.

– Ты отпустишь их? – спросил Тад. – Если я сделаю, что ты хочешь, ты действительно отпустишь их?

– Да.

– Дай мне слово.

– Хорошо, – сказал Старк. – Можешь его получить. Слово южанина, это не какая-то штука, которую легко выдают. – Южное произношение, почти бурлескный, квакающий акцент полностью исчезли из речи Старка. Он говорил с простой и ужасающей точностью и ясностью.

Оба мужчины рассматривали друг друга в последних лучах заходящего солнца, столь яркого и золотого, что оно казалось сюрреалистическим.

– О'кей, – сказал Тад после долгой паузы и подумал: «Он не знает. Он в самом деле не знает. Воробьи... Они по-прежнему скрыты от него. Это мой секрет». – О'кей, мы займемся этим.