Темная половина (Dark Side)

Теперь он увидел именно тот взгляд Лиз, каким она смотрела на него в то проклятое время. Он ненавидел этот взгляд. Беспокойство – это плохо; недоверие – намного хуже. Он подумал, что ему легче было бы вынести выражение неприкрытой ненависти, чем этот странный, осторожный взгляд.

– Я ненавижу, когда ты лжешь мне, – просто сказала она.

– Я не лгал, Лиз! Упаси Господи!

– Иногда люди лгут, чтобы только остаться в спокойствии.

– Я собирался все тебе рассказать, – сказал он. – Я только пытаюсь найти, как это лучше сделать.

Но было ли это правдой? Так ли? Он не знал. Это было какое-то дерьмо, сумасшествие, но не это служило причиной, по которой он пытался молчаливо лгать. Он чувствовал потребность в молчании подобно человеку, обнаружившему кровь в своем стуле или опухоль в паху. Молчание в таких случаях иррационально... но страх тоже иррационален.

А было и еще кое-что другое: он был писателем, воображателем. Ему никогда не случалось встречать кого-нибудь еще, кроме себя самого, кто имел бы более чем неясную идею, почему он или она делают что-нибудь. Он иногда верил, что желание писать беллетристическую книгу было не более чем защитой от смятения, может быть, даже безумия. Это была отчаянная попытка человека, способного понять, что точность и порядок могут существовать только в сознании людей... но никогда в их сердцах.

Некий голос внутри него шептал в первое время: «Кто ты такой, когда пишешь, Тад? Кто ты тогда?»

И он не находил ответа на данный вопрос.

– Ну? – спросила Лиз. Ее голос был резким, балансирующим на краю обозленности.

Он очнулся от собственных невеселых дум.

– Извини?

– Ты нашел свой способ объясниться? Что же это могло быть?

– Погоди, – сказал он, – я не понимаю, почему ты так визжишь, Лиз!

– Потому что я перепугана! – сердито выкрикнула она... и он увидел слезы в ее глазах. – Потому что ты морочил голову шерифу, и я все еще удивляюсь, почему ты теперь морочишь голову мне! Если бы я не видела выражения твоего лица...

– Да? – Теперь и он разозлился. – И что же это было за выражение? На что оно оказалось так похоже?

– Ты выглядел виновным, – сказала она резко. – Ты выглядел так, будто ты, как это было уже раньше, заверяешь людей, что ты бросил пить, но не сделал этого на самом деле. Когда... – она вдруг остановилась. Он не знал, что она вдруг рассмотрела на его лице – да и не был уверен, что ему хочется знать, но это что-то вдруг впитало всю ее озлобленность. Вместо нее на лице у Лиз появилось виноватое выражение. – Извини. Это несправедливо.

– Почему же? – сказал он глухо. – Это правда. На данное время.

Он вернулся в ванную и взялся за полоскательницу, чтобы смыть остатки зубной пасты. В полоскательнице был безалкогольный состав. Типа лекарства от кашля. И ванильного концентрата в кухонном буфете. Он не пил спиртного с того дня, как закончил последний роман Старка.

Ее рука легко коснулась плеча Тада.

– Тад, мы оба рассердились. Это лишь вредит нам обоим и никак не сможет ничему помочь. Ты сказал, что там мог оказаться человек-психопат, который представляет себе, что он и есть Джордж Старк. Он умертвил двух людей, мы помним об этом. Один из них частично виновен в раскрытии псевдонима Старка. Тогда ты сам должен был бы оказаться в самом верху списка заклятых врагов этого фанатика. Но несмотря на это, ты что-то утаиваешь. Что означала эта фраза?

– Воробьи летают снова, – сказал Тад. Он взглянул на свое отражение в зеркале, освещенном белым отсветом флюоресцентной лампы в ванной. То же самое знакомое лицо. Небольшие тени под глазами, может быть, но лицо все то же самое. Он был счастлив. Конечно, это не лицо кинозвезды, но это его, любимое лицо.

– Да. Это что-то значило для тебя. Что же именно?

Он выключил свет в ванной и положил руки ей на плечи. Они подошли к постели и улеглись спать.

– Когда мне было одиннадцать, – объяснил он, – мне сделали операцию. Удалили небольшую опухоль в мозгу на участке верхней части лба. – Я так думаю. Ты уже знала об этом и раньше.

– Да? – она смотрела на него, озадаченная.

– Я уже говорил тебе, что у меня были ужасные приступы головной боли до того, как обнаружили опухоль, верно ведь?

– Верно.

Он начал машинально постукивать по ее бедру. У нее были удивительно длинные и красивые ноги, а ночная рубашка была весьма короткой.

– Помнишь насчет звуков?

– Звуков? – удивленно повторила Лиз.

– Я не думал... и, видишь ли, это никогда не казалось мне очень важным. Все это происходило так много лет тому назад. У людей с подобными заболеваниями часто случаются приступы головной боли, иногда какие-то миражи, а иногда – и то и другое вместе. Очень часто на приближение подобных симптомов указывают свои собственные признаки. Их называют сенсорными предвестниками. Чаще всего это запахи: карандашные стружки, свежесрезанные луковицы, заплесневелые фрукты. Мой сенсорный предвестник был звуковым. Это были птицы.