Харбин

Машина уже долго шла по относительно ровной дороге, Кэндзи лежал на уютных мягких мешках, вспоминал подробности из пьесы «Пионовый фонарь», очень красивой полусказки-полубыли с привидениями и злодеями, о которых не рассказал Вакадзуки, романтической любовью и преданными своим благородным господам честными слугами.

Иногда он поворачивался с одного бока на другой, поглядывал и на Коскэ, но не мог понять – спит тот или нет.

Глава 12

Кэндзи проснулся от тишины.

Машина стояла пустая, в ней уже никого не было, и он сел; воздух в кузове был сгущенный, перегретый, почти горячий и пропахший кислым. Он почувствовал, что состояние его ничем не лучше, чем воздух, с сожалением оглядел мятую рубашку, и в голову пришла ужасная мысль о том, в каком состоянии его брюки.

«Да! – подумал он. – Чем же я сейчас лучше Сорокина?»

Сквозь щели между пологом и бортами кузова лучился тонкий свет, он растворялся внутри и создавал в углах сумерки, вдруг полог робко отодвинулся, и простреливший внутренность кузова яркий луч заставил Кэндзи сощуриться и отгородиться ладонью.

– Господин лейтенант! Вы уже проснулись?

Между бортом и пологом появилась чёрная в контрастном свете голова в каскетке.

– Кто это? – наклоняя голову то в одну сторону, то в другую и стараясь уклониться от слепящего луча, спросил Кэндзи.

– Это я, господин лейтенант, рядовой второго разряда…

– Коскэ! – угадал по голосу Кэндзи.

– Так точно! Вас ждут в штабе, а меня назначили вашим ординарцем!

Кэндзи показалось, что в голосе молодого солдата звучат радостные нотки, его эта новость тоже обрадовала, но на всякий случай он спросил:

– А кто назначил?

– Подпрапорщик Куроки, господин лейтенант…

– А где сам подпрапорщик и остальные… – Он хотел сказать «из нашей машины», но запнулся и сказал: – Солдаты?

– Остальных погнали… – Коскэ тоже запнулся, – остальным приказали идти на склад и взять лопаты и кирки…

– Земляные работы? А почему вас не отправили с ними? – Кэндзи разговаривал полулёжа, привстав на локтях, ему очень хотелось всласть потянуться, но Коскэ уже загремел замками борта, и Кэндзи стал подниматься – было неудобно разговаривать с солдатом лёжа. Он нагнулся вперёд, уцепился за стойку скамейки и почувствовал, как ноют спина и шея. «Всё-таки отлежал!» – подумал он. В это время Коскэ уже забрался в кузов, держа в руках стопку аккуратно сложенной формы.

– Почему не отправили? А я, господин лейтенант, наверное, произвожу впечатление больного и слабого, но я им не противоречу, пусть думают что хотят!

– Вас когда призвали? – спросил Кэндзи.

– В марте этого года!

«В марте этого года!» – с удивлением подумал он. О всеобщей мобилизации, которая была объявлена в марте 1938 года, было известно; в штабы было сообщено о подготовке больших учений, но, видимо, в какой-то момент он не услышал или не прочитал, что мобилизованных направляют в части и подразделения, расквартированные за границами Японии, поэтому он удивился, но не подал виду.

– Так что? Зачем им раздали лопаты и кирки? Укреплять пограничные сооружения?

– Не знаю точно, я краем уха слышал, что помогать артиллеристам…

«Вот как? – подумал Кэндзи. – Интересно, что на границе делает артиллерия, которой требуется помощь пехоты?» – но он опять не стал ничего уточнять.

– Я, господин лейтенант, если честно сказать, очень обрадовался, когда подпрапорщик Куроки сказал, чтобы я помогал вам и был у вас ординарцем.

– Почему? Вы не хотели идти на тяжёлые работы? – Кэндзи уже поднялся и разминал спину и шею, хотя это было непросто потому, что кузов оказался необыкновенно низким, чего ночью он даже не заметил. Он спросил это нарочито строго, Коскэ на секунду замер и удивлённо посмотрел на него.

– Никак нет, господин лейтенант! – Он ответил чётким и звонким голосом, каким обычно солдаты отвечают на вопросы старших по званию. – Мне было всё равно, куда идти, мне привычно, – и неожиданно, совсем как гражданский, пожал плечами, – просто этот Вакадзуки… извините, рядовой первого разряда Вакадзуки, – он смолк и, стоя, так же как Кэндзи, пригнув голову из-за низкого тента, переступал с ноги на ногу, – он какой-то… он всё время тиранил меня из-за моего имени… а сегодня Куроки, извините, подпрапорщик Куроки, застал его пьяным…

«Тиранил»! – мысленно повторил за ним Кэндзи. – Странный этот Коскэ. – Он слушал солдата и думал: – Судя по всему – грамотный!»