Вредная утопленница

Причина такого странного поступка была Офигенычу непонятна, однако он давно уже понял, что в этой жизни далеко не все события имеют причины, так что доискиваться их – пустая и бессмысленная трата времени. А мобильный телефон – вполне реальная ценность, знакомая продавщица Ангелина из круглосуточного ларька запросто заплатит за него рублей сто или просто даст бутылку.

Поэтому Офигеныч проскользнул к мусорке, запустил в нее руку и вытащил телефон.

При ближайшем знакомстве телефончик оказался новым и очень даже неплохим, так что можно было вытянуть за него из Ангелины даже пару бутылок. Офигеныч, довольный таким поворотом событий, сунул мобильник в потайной карман своей бесформенной хламиды и снова огляделся.

На горизонте появился знакомый сержант милиции Косяков. Сержант Косяков Офигенычу не нравился. Не то чтобы он был особенно злой и бомжу от него доставалось больше, чем от других, нет, просто Косяков был внимательный и настырный и тщательно обыскивал бомжей, находя у них все припрятанные ценности.

По этой причине Офигеныч пригнулся, смешался с толпой, проскользнул позади лотков с сувенирами, пробежал метров сто и юркнул в арку, за которой начинался лабиринт проходных дворов, где Офигеныч чувствовал себя как рыба в воде.

* * *

На Сенной площади Вероника расплатилась с таксистом, дождалась, пока он уедет, повертелась в обычной здесь праздной и озабоченной толпе, вошла в большой продуктовый супермаркет и тут же вышла из него через другие двери на Московский проспект. Здесь она села в подъехавшую маршрутку и доехала на ней до нового торгового центра в дальнем конце Садовой.

Войдя в современное здание из стекла и металла, поднялась на панорамном лифте на восьмой этаж и вышла на опоясывающую здание галерею.

Отсюда открывался изумительный вид на старые районы города – Коломну, Адмиралтейскую часть и порт. Здесь располагались рестораны и кафе, в которых тихие, хорошо одетые мужчины разговаривали о делах, щебетали вполголоса студентки консерватории, приличные моложавые бабушки угощали пирожными нарядных внуков.

Пройдя мимо нескольких ресторанов, Вероника подошла к кафе, занимавшему свободное место на галерее между японским рестораном и гастрономическим бутиком.

Здесь, в глубоком кожаном кресле, дожидался ее тот самый человек, с которым Вероника встречалась на речном трамвайчике.

На этот раз он был не в черной футболке и джинсах, а в светлом льняном костюме, больше соответствующем обстановке. Только черные очки были те же самые. На низком столике перед заказчиком стояла чашка кофе, в его руке дымилась сигарета.

Вероника опустилась в свободное кресло и внимательно взглянула на заказчика.

Что-то в нем ее насторожило.

Хотя в здании работали мощные кондиционеры, на загорелом лице мужчины сверкали капельки пота. На кончике сигареты вырос длинный столбик пепла, а он не замечал этого и не стряхивал пепел. И кофе его был нетронут.

– Быстро вы обернулись, – проговорил заказчик, подняв лицо. – Удивительно быстро.

Глаза его не были видны сквозь темные стекла очков, но даже так Вероника чувствовала исходящее от него волнение.

Волнение и страх.

Прежде чем ответить, она быстро, внимательно обежала взглядом кафе. Возле входа сидел широкоплечий мужчина в темном пиджаке. Он внимательно читал газету. «Слишком внимательно», – подумала Вероника. Кроме того, темный пиджак в такой жаркий день мог иметь только одно назначение – спрятать то, что находится в кобуре под мышкой.

Еще двое мужчин сидели в другом конце зала. Они тоже были в пиджаках и сидели прямо, как манекены, не разговаривая друг с другом и демонстративно не глядя по сторонам. Особенно в ту сторону, где сидели Вероника с заказчиком.

– За это мне и платят, – ответила наконец Вероника. – За то, что я работаю быстро. Быстро и аккуратно.

– Надеюсь, вы не привели за собой хвоста, – проговорил заказчик.

Капля пота сбежала по его щеке и скрылась за воротником рубашки. Столбик пепла упал на стол, но он этого не заметил.

– Я – нет, – ответила Вероника с нажимом.

– Давайте, – проговорил заказчик напряженным, механическим голосом.

Вероника поняла, что в нем особенно ее насторожило, даже больше, чем испарина на лбу или мелкая дрожь пальцев.

Его спина была напряжена, как будто прямо в нее был нацелен ствол винтовки или револьвера, и он об этом отлично знал.

Вероника открыла сумочку, достала оттуда пудреницу, посмотрела в зеркальце и, подправляя макияж, снова взглянула на человека возле входа в кафе. Теперь он внимательно следил за ней, как кошка следит за легкомысленной мышью.