Белое безмолвие смерти

«Ну и кто из нас после этого параноик и маньяк-убийца? — задумчиво вопросил Хребет, изучая список. — Кварковый реактор на месте желудка, фрактальные защитные поля, зубы, когти и крылья из эл-металла, девять видов встроенного и носимого оружия, адаптивная броня, молекулярный вычислительный блок, техномагический сенсорный массив… Володя, имей совесть! В твоём родном мире это всё изобретут не раньше, чем через пятьсот лет, и то при самом форсированном развитии! Нет, я понимаю, что твои версии этих систем завязаны на Предел, это не настоящие высокие технологии, но дизайн и подход к реализации! А ты ещё каким-то образом наложил поверх этого все свои способности десятитысячелетнего вампира! Не-мёртвый боевой робот — это уже слишком!»

«У Лема, в „Сказках роботов“, что-то подобное мелькало… Но честно скажу, я такого не задумывал. Может, что-то не так с Пределом?»

«С ним всё не так, и ты это отлично знаешь! Одна часть мертва, другая неупокоена… Но к твоему превращению эти глюки не имеют отношения. Именно твоя психика изменила Дух, что он обрёл такое воплощение. Но слабак и нытик вроде тебя не должен, не может быть воплощением силы в истинном облике! Хотя… может, это след прежних носителей, например того же Цепеша? Он дал силу и ярость, а ты, паразитируя на них, придал всему этому техногенный стиль? Похоже на то, другого объяснения я просто не вижу… Разве что допустить Предначертание… Или вмешательство кого-то, по меньшей мере равного нам по силе. Но лучше такого не допускать. Тем более, что посторонних сверхсущностей в Девятимечье не замечено, а Хранитель с Предначертанием — это нонсенс».

Если с посторонними вмешательством всё было относительно ясно, то о Предначертании Влад никогда не слышал. Хотел уточнить у Меча, но не успел — память выдала ответ раньше.

«На хрен такие навороты! Пусть лучше будет от Дракулы, я не гордый. Главное, чтобы работало. Кстати, что ты говорил насчёт девяти видов оружия? В листе только пять…»

«Это встроенного. А носимого? На себя посмотри, дурень…»

На третьем, четвёртом, пятом и шестом металлических бёдрах (или на плечах, если использовать эти конечности в качестве рук) виднелись четыре откидных пластины, каждая в форме пистолетной кобуры. Размером они вполне соответствовали своему носителю: за каждой можно было упрятать средних размеров авиапушку. Каждая пластина имела свой цвет: белый, кроваво-красный, чёрный и серый. Повинуясь его мысли, все четыре пластины откинулись, демонстрируя ниши на бёдрах, в которых уютно расположились четыре огромных пистолета. Впрочем, учитывая их калибры (от двадцати пяти до пятидесяти миллиметров), это уже была самая настоящая артиллерия.

Каждый пистолет имел индивидуальный дизайн, и все были выполнены из разных материалов. Цвет оружия соответствовал цвету кобуры. Белый — пластиковый, красный — бронзовый, чёрный — какая-то разновидность керамики, и серый — стальной. Новые чувства определяли структуру материала так же легко, как человек различает цвета.

«И балуются бомбою, у нас такого нет, к тому ж мы люди скромные, нам нужен пистолет… Снуют людишки в ужасе по правой стороне, а мы во всеоружасе шагаем по стране…»

На каждом стволе мерцала своя надпись. Слишком быстро, чтобы её мог заметить человек, но вполне различимо для Владимира. Все надписи кириллицей, но все разными шрифтами:

«МОР», «БРАНЬ», «ГЛАД» и «СМЕРТЬ».

Глава 24

Самсэль ещё раз прошёлся вдоль кладки яиц, осторожно поглаживая её светящимся жезлом. За последние несколько суток те здорово прибавили в размерах. Если продолжать в том же темпе, через неделю можно ожидать первого пополнения. После этого скрывать проект станет слишком сложно, придётся привлекать рыцарей из числа самых преданных. И сдержанных — накладывать иллюзорную внешность молодые инсекты научатся ещё не скоро, а натуральный облик его расы вызывал у большинства людей инстинктивную вспышку ксенофобии. Хорошо ещё, что члены Ордена привыкли в первую очередь смотреть на ауру, а уже потом на внешность. Но ухаживать за выводком юных тараканов, каждый из которых через два дня после рождения сможет разорвать тебя пополам, не слишком напрягаясь — солидное испытание для человека, даже если подопечные на сто процентов светлые. А в стопроцентности покровитель не был уверен — детские ауры очень нестабильны, хотя у его вида с этим и несколько лучше, чем у переменчивых млекопитающих. Принадлежность к той или иной стихии задавалась в основном генетикой и условиями роста зародышей. Условия-то он обеспечил, какие смог, а вот с генетикой хуже. Среди его предков уже во втором поколении было двое тёмных.