Великий маг

– Я думал, – съязвил я, – что вы всемогущи!

– Мы всемогущи, – ответил Ноздрикл серьезно.

– Тогда флаг в руки и вперед с песней! Всего-то понять, что террорист живет в каждом из нас. Иногда он уменьшается до микроба, иногда заполняет наши души и берет контроль над всем телом. Смешно пытаться уничтожить этого террориста крылатыми ракетами, бомбардировками или киношной дельтафорсой!

– Мы всемогущи, – повторил Ноздрикл. – Но, чтобы доказать, что террористы – это то же самое, что коммунисты или первохристиане, а мы – просвещенные, богатые, утонченные, умные, но чего-то опасно недопонимающие римляне… потребуется время. Слишком большое.

Что-то промелькнуло между ними, словно незримая молния, что обожгла всех, ужалила, оставила в каждом тупую боль.

Глава 7

В своих апартаментах я залег в своей любимой позе на диване, закинув ноги на спинку, а руки за голову, раздумывал. Это тете своей расскажите, что там, за столом, у нас был обычный милый треп, вызванный знакомством.

В соседних помещениях грюкало, стукало, это Кристина все еще обследует, никак ни нарадуется, находит все время что-то новое, удивительное, волшебное.

Конечно, я – гений, это знаю и буду так считать, даже если все человечество назовет меня полным придурком. Уверенность в своей гениальности – необходимое условие творчества, но это с такой же точностью относится и к другим творческим личностям. К примеру, к Челлестоуну, Лакло, Соммергу, да и всем другим. Как для гения, для меня естественно, что они окружили меня особым вниманием, но как для человека, еще не сумасшедшего, это удивительно и настораживающе.

Да, в наше время такое внимание чаще бывает вызвано тем, что либо попросят денег, либо того проще: палкой по башке, а сами пороются в карманах. Тем более это можно ожидать от Челлестоуна, Лакло… да и всех остальных, если смотреть трезво. Здесь собрались те, кто накачал мускулы на всяческом разрушении, но никто не вложил ни кирпичика в оборону морали или любых других достоинств человека.

Однако они окружили именно меня особым вниманием. По сути, я не должен насторожиться. Любой творческий человек на моем месте должен вздохнуть с облегчением. Наконец-то признали, наконец-то заметили, наконец-то воздают должное… Ну, а где памятники в бронзе на главных площадях всех столиц мира?

Но я не просто творческий, я – творящий. Мне эти признания до фени, я иду своим курсом, как атомный ледокол по мелкой шуге, все замечая и все оценивая так, как есть. А есть то, что со мной ведут какую-то игру. И те вопросы и ответы, если их записать и пропустить через лингвоанализатор, дадут немало информации. Не только сами слова, но изменения интонаций, задержки перед ответом, или же, напротив, – беспаузность…

А игра какая-то крупная, ибо Челлестоун, Соммерг, Лордер – настолько величины, что их просто невозможно было бы принудить принять участие в каких-то мелких делишках.

У меня неплохая, хоть и хаотичная память, я не помню весь разговор от и до, но даже инфисту начального уровня понятно, что весь обед, выпивка, секретарши и спутницы всех шестерых – это тщательно продуманный детектор, что даст мой точный психологический портрет.

Конечно, у них на руках есть мои характеристики, собранные компьютером за все годы, но эти шестеро могут составить вот прямо сейчас куда более глубокую характеристику. Они умеют получать и обрабатывать инфу, а у них было мое поведение за столом, отношение к вину, женщинам, обстановке, ответы на разные неожиданные вопросы, призванные меня раскачать, сломать защиту, показать таким, каков я внутри, настоящий. В этом случае имеет значение не только смысл моих ответов, но интонации, сопутствующая жестикуляция, что нередко бывает неадекватной и выдает истинное отношение, ведь язык дан человеку для сокрытия мыслей, а мимика… гм…

Словом, сейчас у них есть мой психологический портрет, самый новейший, созданный не просто именно сегодня, но еще и лучшими инфистами мира. Вообще-то неплохой портрет, если я точно представляю, что они там вылепили. Более того, верный.

Будь я шпиёном, я бы сумел кое-что исказить в себе так, что комар носа бы не подточил. Фокус в том, что надо представляться не другой личностью, а просто из сотни черточек исказить в нужную сторону только две-три, ключевые, с виду совсем не важные. Такой портрет выглядит цельным, абсолютно верным, обещает легкую возможность манипулирования, но… не дает ее.