Великий маг

– Можно поинтересоваться, – спросил он, – какое у товарища Факельного звание?

В зале послышались смешки. Шпак окинул всех суровым взглядом.

– В целях конспирации, – сказал он веско, – у товарища Факельного всего лишь звание полковника. Чтобы не слишком выделялся из вашего стада! На самом же деле… ну, вы знаете, что в нашей конторе есть сержанты, которые постарше генералов. И есть водопроводчики, на плечах которых невидимые погоны оч-ч-чень высокого ранга… Уяснили? А теперь я оставляю вас. Товарищ Факельный, вы с ними построже. У нас чуть что – к стенке!

– У меня методы пожестче, – ответил я с гнусной улыбкой. – Я их превращу в талибов. Или даже в ходжистов.

Шпак в шутливом ужасе отшатнулся, в зале засмеялись. Когда за полковником захлопнулась дверь, я повернулся к залу.

Сорок пар внимательных глаз смотрят на меня. Сидят ровно, руки на столе. У каждого на пальце есть колечко… У меня тоже на пальце – тонкое, скромное, с одним-единственным камешком. Кольца такого типа чем скромнее и тоньше, тем дороже, ибо в них целый набор микрочипов, начиная от анализаторов здоровья, до спутникового Инета. У меня, как и у всех, кто работает с компами, там есть и функции мыши с лазерным указателем курсора, прокрутки и прочих прибамбасов. Правда, научиться пользоваться такой мышью не просто, у меня эта дура в первые дни вообще выпрыгивала за экран.

– Здравствуйте, – сказал я. – Я никогда в жизни не читал лекций, так что если будет сумбурно, переспрашивайте. Да и вообще такой дисциплины, по которой буду выкладывать свои… соображения, еще нет. Не существует. Потому я буду читать несколько хаотично. Однако в хаотичности есть и свои плюсы. Мы все в последнее время поглощаем информацию весьма хаотично. Если раньше человек приходил в церковно-приходскую школу или гимназию, уже там приступал к поглощению каких-то знаний, то сейчас мы начинаем их впитывать с момента, как открываем утром глаза: включается телевизор, компьютер сообщает новости, кофемолка докладывает о готовности, на кухне по сигналу от вашего ложа просыпаются приборы и готовят вам завтрак, а пока вы его поглощаете, успеваете просмотреть блок утренних новостей, узнать прогноз погоды, котировку акций и курс валют, еще массу нужных и ненужных вещей, а пока спешите на службу, со всех сторон вас бомбардирует всевозможная реклама: световая, звуковая, даже запаховая, все убеждают купить, продать, голосовать, вступать, отказаться, заиметь, поехать, перейти, присоединиться…

Слушают внимательно, а я, пока говорил, старался сам разобраться, кто здесь есть кто, ибо здесь не просто аудитория, собравшаяся одноразово на лекцию гастролирующей знаменитости, а учебный класс, где обязательно свои группировки, антагонизм, борьба за лидерство, соперничество как в личном плане, так и жажде распространить свое влияние.

– Мы уже привыкли к нарочито обрывочной информации, – сказал я, – что ловим на экранах, в бегущих строках, в блиповых сообщениях Интернета. Так что и лекции мои, блиповые поневоле, все же окажутся… как я надеюсь, более современными, чем если бы я их строил по старым канонам.

Двое-трое переглянулись, в глазах ирония. Понимают, что просто не готов, а хаотичность своего изложения стараюсь повернуть себе на пользу. Что ж, это тоже из арсенала инфистики.

– Итак, сказал я, – нам приходится начинать из положения, что мы проиграли. В самом деле проиграли или только так выглядит – неважно. В общественном мнении «выглядеть» то же самое, что и «быть». Во многом победы Запада в инфистской войне обязаны еще и тому, что он умело перевел игру на свое поле и заставил нас играть по своим правилам. Ну, скажем, как наши энтузиасты ни изощряются, доказывая, что русские – более древняя нация, чем, скажем, немцы или французы, уж умолчу про всяких там египтян или евреев, но все равно это заранее проигранная война. Европейцам не надо даже спорить, достаточно только улыбаться и бросать взгляды в сторону календаря или того же учебника истории. Такие инфистские войны – заранее проигранные войны, надо избегать даже вступать на такое поле…

Молодой мужчина в переднем ряду поднял руку. Я кивнул:

– Да, слушаю вас.

Видимо, я в чем-то нарушил формулу, двое иронически улыбнулись, ну да ладно, мне плевать, все можно списать на новые приемы в инфизме. А когда получается, то вот так и выявляются эти самые новые.

Он встал, сказал очень серьезно:

– Но это очень большое поле деятельности. Не жаль его терять без боя?