Волки Кальи

— А брата Буки забрали, — добавил Слайтман. — Були уже четыре года, как умер. От болезни. С той поры Буки готов для своей сестренки на все. Но тебе надо поговорить с ним, ага. Пусть у Баки всего восемьдесят акров, но слово его очень весомо.

Роланд подумал: «Они не понимают».

— Спасибо вам, — ответил он. — Когда мы приедем, то будем, в основном, смотреть и слушать. Покончив с этим, попросим того, кто держит перышко, послать его по домам, чтобы созвать собрание. На собрание скажем вам, можно ли защитить город и сколько людей потребуется нам в помощь, если такое возможно.

Роланд заметил, что Оуверхолсер собрался что-то сказать, и покачал головой, останавливая его.

— В любом случае, много народу нам не потребуется, — продолжил он. — Мы — стрелки, не армия. Думаем по-другому, действуем не так, как армии. Думаю, человек пять нам хватит с лихвой. Может, понадобятся только двое или трое. Но вот при подготовке нам потребуется более активная помощь.

— Почему? — спросил Бенни.

Роланд улыбнулся.

— Сейчас сказать не могу, сынок, потому что еще не видел вашей Кальи. Но в таких случаях, сюрприз — наиболее действенное оружие, а для подготовки хорошего сюрприза обычно требуется много людей.

— Самым большим сюрпризом для Волков станет наша готовность сразиться с ними! — воскликнул Тиан.

— Допустим, вы решите, что защитить Калью нет никакой возможности? — спросил Оуверхолсер. — Что будет тогда, скажи, прошу тебя.

— Тогда я и мои друзья поблагодарим вас за гостеприимство и поедем дальше, — ответил Роланд, — потому что наше дело ведет нас по Тропе Луча, — с мгновение он смотрел на враз опечалившиеся лица Тиана и Залии, потом добавил. — Но я не думаю, что так будет, знаете ли. Обычно возможность находится.

— И будем надеяться, что собрание одобрит твое решение, — вставил Оуверхолсер.

Роланд замялся. Настал момент, когда он мог бы объяснить им, что к чему, будь на то его желание. Если эти люди все еще верили, что четверку стрелков как-то свяжет решение, принятое фермерами и ранчерами на общем собрании, значит, они совершенно забыли, каким был прежний мир. Но так ли это плохо? В конце концов, все вопросы как-то разрешатся и становятся частью долгой истории. Или не разрешатся. И если не разрешатся, на том закончится и его история, и его путешествие, и он обретет вечный покой под могильным камнем в Калья Брин Стерджис. А может, его тело и тела его друзей, останутся на земле где-то к востоку от города, и их мертвой плотью смогут полакомиться вороны и расти. Ка скажет свое слово. Как говорила всегда.

Тем временем, они все смотрели на него.

Роланд поднялся, поморщился от острой боли в правом бедре. Эдди, Сюзанна и Джейк тут же вскочили, словно получив беззвучный приказ.

— Мы хорошо поговорили, — Роланд обвел взглядом посланцев Кальи. — Что же касается будущего… будет вода, если Бог того захочет.

— Аминь, — откликнулся Каллагэн.

Глава 7. Прыжок

1

— Серые лошади, — сказал Эдди.

— Ага, — согласился Роланд.

— Пятьдесят или шестьдесят Волков, и все на серых лошадях.

— Ага, так они говорят.

— Не думаешь ли ты, что это, как минимум, странно, — промурлыкал Эдди.

— Нет. Им, похоже, так не кажется.

— А тебе?

— Пятьдесят или шестьдесят лошадей, все одного цвета? Я бы сказал, да, пожалуй.

— Эти ребята из Кальи сами разводят лошадей.

— Ага.

— Четырех привели нам, чтобы мы продолжили путь верхом, — Эдди, который никогда в жизни не садился на лошадь, испытывал немалое облегчение от того, что какое-то время мог еще ходить на своих двоих, но говорить об этом не стал.

— Да, они стреножены и пасутся по другую сторону холма.

— Ты это точно знаешь?

— Уловил их запах. Думаю, за ними приглядывает робот.

— Почему эти люди воспринимают пятьдесят или шестьдесят лошадей, все до единой одного цвета, как само собой разумеющееся?

— Потому что не думают о Волках или о чем-то, с ними связанном, — ответил Роланд. — Все мысли блокируются страхом.

Эдди просвистел пять нот, которые никак не могли сложиться в мелодию.

— Серые лошади.

Роланд кивнул.

— Серые лошади.

Они переглянулись, потом рассмеялись. Эдди нравилось слушать смех Роланда. Сухой, хрипловатый, как отвратительные крики этих гигантских черных птиц, которых он называл расти… но ему нравился. Возможно, потому, что смеялся Роланд очень уж редко.