Вестник смерти

Сама по себе идея хоронить мумифицированный труп в гробнице, спрятанной под циклопическим сооружением, в строительство которого были вложены немыслимые силы и средства, представлялась Антипу в высшей степени глупой. Возможно, именно поэтому и сама гробница не вызвала у него особого интереса. Все здесь было невероятно старым и ветхим. Некоторые предметы рассыпались, превращаясь в пыль, стоило только до них дотронуться. Даже каменные плиты, которыми были выложены стены гробницы, покрывали щербины и трещины. От всего, что видел Антип, веяло не просто стариной и древностью, а тленом и прахом. Казалось, в этой застоявшейся атмосфере, воздухом которой дышали еще рабы Второй эпохи, все, будь то вещь или живое существо, медленно, но неумолимо превращалось в ничто.

Завершив осмотр гробницы, Антип окончательно заскучал.

Как-то он спросил у Хорна, сколько лет требуется для того, чтобы овладеть всеми знаниями, которые известны людям, на что Волчатник, усмехнувшись, ответил, что тот, кто хочет знать все, не прекращает учиться всю свою жизнь.

Подобная перспектива вовсе не показалась Антипу настолько уж привлекательной, чтобы отказаться ради нее от всего остального, что могла подарить человеку жизнь.

– А что, если использовать для этого колдовство? – спросил он.

Хорн снова усмехнулся.

– С помощью того, что ты называешь колдовством, можно за достаточно короткий срок загнать в голову человека колоссальный объем информации, – ответил он. – Но на то, чтобы он научился пользоваться всеми этими знаниями, ему не хватит и жизни. Это все равно, как если бы ты взялся читать толстенную книгу, при написании которой были использованы не менее сотни языков. Причем слова на разных языках следовали бы друг за другом вперемежку, без какой-либо определенной системы. Для того чтобы прочитать эту книгу или хотя бы просто понять, о чем в ней идет речь, тебе мало того, что пришлось бы сначала овладеть всеми использованными в ней языками, но еще и нужно было бы выяснять каждый раз, к какому из языков принадлежит то или иное слово. Как ты думаешь, тебе хватило бы жизни на то, чтобы освоить эту книгу?

Антип скептически усмехнулся.

– В таком случае к чему все это?

– Что именно? – не понял его Хорн.

– Стремление к знаниям, которые невозможно постичь в полном объеме?

Хорн озадаченно провел пальцами по шраму на щеке.

– Честно признаться, не знаю, – сказал он. – Но похоже на то, что человек просто не может жить без стремления к чему-то недостижимому. Это не обязательно должны быть знания – цель у каждого может быть своя, но она непременно должна находиться за пределами той области, которая лежит в границах досягаемости.

Похоже, Луконя полностью разделял мнение Хорна по данному вопросу. Бес и Волчатник могли часами сидеть в углу камеры, обсуждая что-нибудь такое, до чего другим не было абсолютно никакого дела. Например, проблему расширяющейся Вселенной. Если их послушать, то можно было решить, что звезды постоянно с огромной скоростью удаляются друг от друга, а ведь для того, чтобы убедиться в обратном, достаточно было просто ночью взглянуть на небо. А в другой раз они заспорили о том, что было, когда Вселенной еще не было. Луконя утверждал, что ничего и не могло быть, поскольку в тот момент не существовало даже времени. Хорн же придерживался мнения, что Вселенная была всегда, только она постоянно видоизменялась, то расширяясь до непостижимо огромных размеров, то сжимаясь в бесконечно малую точку, из которой затем рождалась новая Вселенная.

Даже Брандл, который сидел в сторонке, мерно попыхивая трубочкой, и тот время от времени вставлял какое-нибудь глубокомысленное замечание по поводу обсуждаемой проблемы.

Антип же во время этих бесед по большей части отмалчивался. И вовсе не потому, что ему было нечего сказать. Причина заключалась в том, что, по мере того как один день сменял другой, такой же длинный и скучный, как и предыдущий, он начинал чувствовать, что постоянное присутствие рядом товарищей по добровольному заточению тяготит его. И хотя никто из них не предъявлял парню никаких упреков или претензий, Антип все время ждал, что кто-нибудь припомнит ему, что произошло в лагере янычар и во время последующего бегства. Не желая говорить на эту тему, Антип предпочитал держаться в стороне.

Подобное поведение не могло не вызвать ответной реакции со стороны других временных обитателей гробницы, которые, в свою очередь, тоже начали сторониться Антипа, подозревая, что причина его отчужденности кроется в тех далеко не лестных замечаниях, которые он не так давно делал в отношении представителей рода нечисти. Луконя старался общаться с Антипом как можно меньше и без необходимости даже не смотрел в его сторону. Брандл же попросту игнорировал его присутствие.