Последняя крепость

– Глупость, – согласился Гургис.

Неарх быстро взглянул в его посерьезневшее лицо:

– Думаешь, будут последствия?

– Наверняка, – сказал Гургис. – Ты же знаешь наш народ.

Неарх кивнул, отметив, что Гургис впервые за долгое время сказал «наш народ», хотя до этого времени говорил «этот народ», «эта страна».

– Знаю, – буркнул Неарх. – Из одного упрямства некоторые… сам понимаешь.

– Понимаю, – согласился Гургис. – Как же один дурак, если он на самом верху, может все испортить!

В его словах была горечь, хотя, конечно, Антиох далеко не дурак, оба понимали. Он принял от отца нищее и разоренное войнами государство, восстановил его мощь, наладил экономику, а потом в ответ нанес соседям несколько сокрушительных поражений, и только вмешательство римлян помешало даже Египту стать малой частью могущественного царства Селевкидов, которым правил Антиох.

Гений экономики и военной стратегии умел концентрировать внимание на главных вопросах, не обращая внимания не мелочи. Одной из таких мелочей было пренебрежение чувствами населения. Тем более не всего населения, а крохотнейшей части его необъятного царства, в далекой и крохотной Иудее…

Глава 7

Служанка традиционно принесла кувшин уже с вином и два новых кубка, престарелые философы неспешно потягивали охлажденное вино, Неарх первым насторожился, вытянул шею. Гургис проследил за его взглядом. На холм поднимался величественный старик, одежды разорваны, волосы и борода в беспорядке.

Мататьягу, вспомнил Гургис. Имя довольно редкое, потому и запомнил этого горца, что много лет тому забирал из гимназии своего сына.

Горец изменился мало, только редкая в те годы седина совсем посеребрила голову и почти все волосы в такой же роскошной бороде, что по-прежнему закрывает всю грудь.

Горец еще издали воскликнул:

– Но почему? Почему?.. Я редко покидаю свое село, но сыновья мои побывали в других странах: там блюдут свои обычаи, поклоняются своим богам, священники исполняют свои обряды… И во всех землях и народах, подвластных эллинскому миру, никто не притесняет другие верования. Так почему же истребляют нас, иудеев? Почему нам нельзя соблюдать свои обычаи и молиться своему Богу?

Неарх и Гургис переглянулись, Неарх отвел взгляд, а Гургис ответил с неловкостью:

– Ты старый человек, должен понимать.

– Что я должен понять?

– То, что записано в ваших книгах, – сказал Гургис. – Когда-то они были и моими, но я не могу смотреть на греков и другие народы свысока и говорить себе, что я лучше их просто потому, что я – иудей, а они – нет. Это нехорошо, безнравственно и просто… глупо. Но иудеи держатся за эту идею, а другие народы за это их ненавидят.

Неарх поднял взор, вздохнул и развел руками:

– Антиох, конечно, не сахар. Он поступает… нехорошо. Но его вынудили своим упрямством и сопротивлением.

– Мы исправно платим налоги!

– Подчиняясь силе, – напомнил Неарх. – Только силе. Но вы также считаете только себя избранным народом, а остальных – свиньями, среди которых приходится жить, с которыми приходится считаться, как с дикими и опасными животными, но которых можно обманывать, брать их имущество, перед которыми не обязательно держать слово… И вы полагаете, другие народы с этим смирятся? Все проглотят оскорбление?

Мататьягу попытался сказать слово, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Он закашлялся, махнул рукой, на глазах выступили слезы.

– Вас не любят, – закончил Неарх печально и с некоторым сочувствием. – Не любят в ответ на ваше отношение. Потому лучшие и наиболее совестливые из иудеев отринули вашу злобную религию и обратились к светлой эллинской, в которой все народы свободны и равны. Потому множатся в ваших городах и селах эллинские храмы, потому ваши юноши так охотно обучаются в наших гимназиях…

Мататьягу брезгливо передернул плечами. Лицо его было бледным и решительным. Гургис чувствовал, как вино, хоть и сильно разбавленное, постепенно делает мысли легкими, а взгляд на мир становится все более отстраненным и философским.

– Перестань надрывать сердце, – посоветовал он. – Кстати, хоть ты и в возрасте, но у нас даже престарелые мужи занимаются атлетикой. А ты что-то слишком костляв, дружище. Тебе надо позаниматься с нашими атлетами… У тебя широкие плечи, неплохая грудь, нужно только выпрямить ее и нарастить немного мяса. Я имею в виду не просто мяса, а хороших мускулов. Ты посмотри на этих атлетов! Какие красавцы, не так ли?