Кэрри

— Не могу, — сказал он, кривясь. — Давай ты.

Билли взял кувалду и бросил на Лу вопросительный взгляд. Тот держал в руке широкий мясницкий нож, что извлек из бардачка в машине.

— Все в порядке, — сказал он и потрогал большим пальцем наточенное лезвие.

— По горлу, — напомнил Билли.

— Знаю.

Кении, ухмыляясь, скармливал свиньям остатки картофельных чипсов из пакета и ласковым тоном приговаривал:

— Все нормально, хрюшечки, все нормально. Сейчас дядя Билли даст вам по мозгам, и вам уже не нужно будет бояться ядерной войны.

Он почесывал им по очереди щетинистые шеи; свиньи продолжали жевать и тихо удовлетворенно похрюкивать.

— Ну ладно, к делу, — сказал Билли и взмахнул кувалдой.

Звук удара живо напомнил ему тот случай, когда они с Кенни сбросили с переезда Кларидж-роуд на проходящее внизу шоссе тыкву. Свинья повалилась замертво, язык высунут, глаза все еще открыты, на пятачке — прилипшие чипсы.

Кенни захихикал.

— Даже не мяукнула.

— Быстро, Лу, — приказал Билли.

Брат Кенни пролез между перекладинами за изгородь, задрал свинье голову — взгляд ее застывших черных глаз словно впился в повисший на небе серп луны — и полоснул ножом.

Кровь хлынула сразу же, неожиданно мощным потоком. Полетели брызги, и парни у изгороди, чертыхаясь, отскочили назад.

Билли наклонился и поставил ведро. Оно быстро наполнилось, и он отставил его в сторону. Когда поток крови иссяк, второе ведро заполнилось лишь наполовину.

— Еще одну, — сказал Билли.

— Боже, Билли, — простонал Джекки. — Может, уже хв…

— Еще одну, — повторил он.

— Хрю-хрю-хрю, — позвал Кении, ухмыляясь и хрустя пустым пакетом от чипсов. Спустя несколько секунд вторая свинья вернулась к ограде. Снова просвистела в воздухе кувалда. Когда второе ведро наполнилось, они отпустили голову, и кровь потекла на землю. В воздухе стоял резкий, отдающий медью запах. Только тут Билли заметил, что чуть не до локтей перепачкался в крови.

Пока он нес ведра к багажнику, у него в мыслях зародилась и окрепла некая символическая связь. Свиная кровь… Отлично… Крис была права… Просто замечательно… Все становится на свои места…

Свиная кровь для свиньи.

Он установил ведра в ящик с толченым льдом и захлопнул крышку.

— Поехали.

Билли сел за руль, отпустил ручной тормоз. Остальные пятеро уперлись в багажник, поднажали, и машина, бесшумно развернувшись, поползла мимо хлева к гребню холма напротив дома Генти.

Когда она уже сама покатилась вниз по склону, все быстро перебежали вперед и, отдуваясь, забрались в кабину.

Машина катила все быстрей и быстрей, и на повороте от фермы их даже чуть занесло. У подножия холма Билли наконец включил коробку передач и нажал газ. Мотор чихнул и ворчливо вернулся к жизни.

Свиная кровь для свиньи. Да, отлично придумано, ничего не скажешь. Просто бесподобно. Билли улыбнулся, и Лу Гарсон с удивлением почувствовал вдруг в душе шевеление страха. Он не мог припомнить ни одного случая, когда Билли Подан улыбался. Даже по рассказам других.

— А на чьи похороны свалил старик Генти? — спросил Стив. — Матери, — ответил Билли.

— Матери? — ошарашенно переспросил Джекки Талбот. — Боже, да старуха небось раньше самого Христа родилась!

Кении снова засмеялся, и в ночной тьме, настоянной на терпких запахах приближающегося лета, долго разносилось его визгливое хихиканье.

Часть вторая

Ночь выпускного бала

В первый раз Кэрри надела платье утром 27 мая, в своей комнате. К платью она купила специальный бюстгальтер, который поддерживал грудь (хотя ей это не особенно было нужно), но оставлял верх открытым — в нем она даже чувствовала себя как—то по-другому: смущение уступало место непокорной радости, однако не уходило совсем.

Платье было почти до пола, внизу — свободное, но на поясе приталенное. Кэрри всем телом, привыкшая только к хлопку и шерсти, ощущала льнущую к коже незнакомую, богатую ткань.

Длина, похоже, нормальная — или по крайней мере, будет, если надеть новые туфли… Кэрри надела туфли, поправила вырез и подошла к окну. В стекле отражались лишь раздражающе-бледные очертания ее фигуры, но все казалось в порядке. Позже, может быть, она…

Дверь у нее за спиной отворилась с едва слышным щелчком, и Кэрри повернулась лицом к матери.

Та собралась на работу. На ней был белый свитер. В одной руке она держала плоскую черную сумочку, в другой — Библию, принадлежавшую отцу Кэрри.