Время лживой луны

Макарычеву задание сразу не понравилось – не было у него ни малейшего желания с религиозными фанатиками разбираться. В подобных делах нужно опыт иметь. Да и склад характера особый требовался. Но, поскольку это была не просьба, а приказ, спорить не приходилось.

– Тарья, а Тарья, – окликнул негромко девушку Стецук. – А кто ты на самом деле?

– В каком смысле? – не поняла Тарья.

– Ну, в смысле, реальный прототип у тебя имеется?

– А то как же!

– И познакомиться с ней можно?

– Зачем? – сдвинула широкие черные брови Тарья.

– Ты не думай ничего плохого, – быстро заговорил Стецук. – У меня намерения серьезные. Нравишься ты мне, Тарья… И по характеру, и вообще… Но мне же, понимаешь, реальная девушка нужна. Вот я и хочу познакомиться.

– Ничего не выйдет, – решительно отказала ефрейтору Тарья.

– Почему?

– Она живет далеко.

– Ну и что? У меня скоро отпуск будет, вот и съезжу.

– Ты не в ее вкусе.

– Откуда ты знаешь?

– Я и есть она.

– Да, но тебя ведь Портной придумал. Ты – его виртуальная подруга…

– Ой, не морочь мне голову, ефрейтор, – недовольно поморщилась Тарья. – Поищи лучше себе другую девушку.

– Легко сказать, – обреченно вздохнул Стецук. – А где ж мне ее искать?

– Съезди в отпуск куда-нибудь на курорт. Или – в Закордонье. Посмотришь на тамошних красоток.

– Не, их не хочу, – решительно отказался Стецук. – Они все ненатуральные. Раньше телки тупые себя силиконом накачивали, теперь – уинами пользуются. Они и лишние калории сожгут, и жирок, где требуется, подчистят, и фигурку подкорректируют, и кожу упругой сделают.

– И чем же плохо?

– Тем, что все это ненастоящее. Все равно что соевый бифштекс…

Стецук определенно собирался развить интересующую его тему, но не успел.

– Стой! – скомандовал негромко Макарычев.

Стецук одним движением выдернул из-под локтя автомат.

Рядом сухо щелкнул затвор автомата Портного.

– Постреляем? – шепотом спросил у Портного Стецук.

– Что-то я сегодня не в настроении, – так же тихо ответил Михаил.

– Сколько до цели? – спросил у Герасима Макарычев.

– По прямой – около семи километров.

– Смотри, – рукой указал направление сержант. – Что это за огни?

Там, куда указывал Макарычев, среди редких деревьев проблескивали тусклые огоньки.

Портной поднял на лоб маску инфравизора и на несколько секунд плотно закрыл глаза. Огни были отчетливо видны и без приборов ночного видения.

– На болотах встречаются так называемые блуждающие огни, – сказал Петрович. – Причин, их порождающих, несколько. Это может быть гниющее при определенных условиях дерево. Или электростатические заряды. Огни святого Эльма. Или горючие газы, выделяемые трясиной…

– Окстись, Петрович, – перебил оратора Дробинин. – Это что, похоже на горящие газы?

– Больше всего это похоже на огни электрических ламп, – спокойно ответил Синеглаз.

– Ну!..

– Этого не может быть.

– Почему?

– Потому что мы в центре Облонской трясины. Здесь нет и не может быть электрических огней.

– А как же деревня?

– Отшельники не пользуются электричеством.

– По имеющимся у Безбородко данным, их деревню никто не посещал уже более двадцати лет.

– Так что же это тогда?

Макарычев сдвинул на лоб маску инфравизора и приложил к глазам бинокль. Нажал кнопку автоматической подстройки резкости. Огни сделались крупнее, но более отчетливыми не стали.

– Нам – туда? – кивнул в сторону огней Макарычев.

Прежде чем ответить, Пущин сверился с показаниями планшета.

– Туда.

– К утру как раз дойдем, – усмехнулся Стецук.

Оптимизма в его словах не чувствовалось. Да и откуда ему взяться-то было, оптимизму? Если с того момента, как группа вышла к берегу безымянного озера, они шли уже без малого пять часов. Все время вдоль кромки воды. И при этом были все так же далеки от цели, как и в начале пути. Нет, Пущин не сбился с пути. Он точно знал, куда идти. Но при этом ему ни в какую не удавалось проложить прямой маршрут к выбранной точке. Будто погань какая болотная глумилась над ними да противно посмеивалась, притворяясь, будто это лягушка квакает.

– Ах ты плешь гнилая!.. – выругался вполголоса Дробинин.

Надо ж было так неудачно выбрать место, чтобы ногу поставить! Именно там, где слой дерна не то прогнил, не то продавлен был, не то просто оказался тоньше, чем в других местах. Нога Игоряши по колено провалилась в холодную полужидкую грязь.