Время лживой луны

– Так на чем мы остановились-то? – пощелкал пальцами старик.

– А?.. – оторвавшись от собственных мыслей, растерянно посмотрел на него Портной.

– Ты! – дед протянул извивающееся сине-зеленое щупальце и легонько ткнул им Портного в грудь. – Ты говорил, что не похож я на Болотного Дедушку!

– Был не прав! – совершенно искренне признал свою ошибку Михаил.

– И все? – хитро прищурился щупальцерукий старик.

– Приношу самое искреннее извинение.

– Не то! – махнул щупальцем дед.

– Что же тогда? – вконец растерялся Портной.

– Имя!

– Чье имя?

– Мое!

– Болотным Дедушкой тебя называют, – ответил Портной и на всякий случай быстро добавил: – Ты сам так сказал!

– Ох, ну и тяжко же с вашим братом…

Молниеносным движением дед сунул щупальце под крыльцо и вытащил оттуда мокрого, облепленного ряской Петровича. Махнув щупальцем, старик кинул Синеглаза на траву. Тот, похоже, еще не понял, что с ним произошло – сидел, тер глаза и водой отплевывался.

– Петрович! – кинулся к нему Дергачев. – Ты как?

– А, нормально, – махнул рукой Петрович и наконец-то посмотрел по сторонам осмысленным взглядом. – Где это мы?

– По другую сторону Облонских болот, – ответил Дергачев. – В смысле, под ними. Хотя на самом деле они сейчас под нами.

– А, понятно, – Петрович, казалось, ничуть не удивился. Он поднялся на ноги и принялся руками отжимать мокрую одежду. – А остальные где?

– Остальные? – Дергачев вопросительно посмотрел на Портного.

– А в самом деле, где остальные? – Портной отпасовал вопрос Дергачева Болотному Дедушке.

Старик усмехнулся и выдернул из-под крыльца Пущина. Такого же мокрого и облепленного ряской, как и Петрович.

– Здоров! – гаркнул, хлопнувшись на сухую траву, Пущин.

– В каком это смысле? – заинтересованно подался вперед Болотный Дедушка.

– Во всех сразу! – ответил Пущин.

Он сел, стянул с ноги ботинок и вылил из него воду. Затем то же самое проделал со вторым.

Тем временем Болотный Дедушка запустил под крыльцо сразу пять щупалец и с сосредоточенным видом принялся шарить там, будто потерял чего.

– А это кто? – кивнув на старика, спросил у Ерохина Герасим.

– Болотный Дедушка, – ответил тот.

– Да ты что! – удивился Пущин. – А я думал, аборигены нам мозги пудрят!

– Видно, хорошо запудрили, – ехидно усмехнулся старик. – Ежели ни один из вас имени моего древнего вспомнить не может.

– Так, значит, Болотный Дедушка – это прозвище! – указал на старика пальцем Герасим.

– Псевдоним! – ответил тот.

– То-то я смотрю… – Пущин наклонил голову к плечу и зажал подбородок в ладони. – Вроде как напоминаешь ты мне кого…

– Ну? – с надеждой протянул к Герасиму руку старик.

– Нет, не вспомню сейчас, – покачал головой Пущин.

– А-ах! – с досадой махнул старик.

И вскинул вверх два щупальца, каждое из которых держало за ногу бойца – Егоркина и Дробинина. Егоркин орал во всю глотку, а Игоряша делал ему странные знаки руками, не то призывая орать погромче, не то умоляя замолчать. Эти двое в отличие от первой пары были сухие.

– Сколько вас там еще? – спросил дед, кинув ребят на траву рядом с босоногим Пущиным.

Прежде чем ответить на вопрос старика, Петрович взглядом пересчитал присутствующих.

– Еще двое. И где-то сержант затерялся.

Старик прищурился, как будто всматриваясь в даль.

– Двоих вижу…

Он сунул щупальце под крыльцо, поковырял им там и резко выдернул, будто укололся.

– Ах ты, зараза!

Он тут же сунул под крыльцо другое щупальце и принялся вертеть им там, будто кашу поварешкой мешал. Повертел, повертел да и вытянул спутанного щупальцем по рукам и ногам ефрейтора Стецука.

– Ну и чего вы все на него смотрите! – заорал Стецук, вознесенный метров на пять над землей. – Стреляйте, парни! Стреляйте!

– Фу! – презрительно наморщил лоб старик. – Какая агрессивная особь! Может, раздавить его, как слизня?

– Он не всегда такой! – вступился за ефрейтора Портной.

– Хочется надеяться, – сказал Болотный Дедушка.

Однако выпускать из своих объятий Стецука не спешил. Он поднес его к себе поближе и внимательно посмотрел ефрейтору в лицо.

– Чего пялишься? – процедил сквозь зубы Стецук.

Осознание собственной беспомощности выводило его из себя, в результате чего мозг ефрейтора отказывался адекватно реагировать на ситуацию. Понимая, что с дедом, способным запустить свои щупальца из одной плоскости реальности в другую, лучше бы вести себя вежливо, Стецук тем не менее так и нарывался на конфликт.