Чародей звездолета «Агуди»

Я задумался, вопрос непрост, я сам над ним думал не раз, но Убийло всего лишь сформулировал мои опасения в присущей ему четкой манере.

– Не знаю, – ответил я. – Я руководствуюсь только ощущением. Ощущением, инстинктом. На мои земли напали, я должен их защищать. И что с того, что напали без конного войска, без танков, вторжения бронетранспортеров? Враг захватил плацдарм, укрепляется, туда уже хлынули очень разные ребята. Я должен немедленно опустить рога к земле и ринуться вперед, защищая оставленное сзади стадо. Если же оставить кобызов в покое, то дальнейшая история России будет постоянным отступлением, гниением, догниванием и жалкой смертью. Сейчас все только говорят о вымирании русской нации, но всякий уверен, что все поправимо в любой момент, что всегда можно круто повернуть штурвал и начать победно размножаться, причем – непьющими, некурящими, забывшими про наркотики… Если же кобызы останутся, то Россия увидит свою смерть наглядно. И убедится в ее неизбежности. Тогда вымирать будет не сотню лет, даже не десятки, а все завершится в ближайшее десятилетие.

Он тоже слушал с напряженным вниманием, кивал, иногда во взгляде появлялся протест, но погасал, на выразительном лице быстро сменялись противоречивые выражения.

– Боюсь, что вы правы, – признал он с неохотой. – Очень не хотелось бы.

– Подумайте, Андрей Каземирович, – сказал я. – Мне очень хотелось бы склонить вас на сторону жестких действий. Честно говоря, это не для посторонних ушей, как вы понимаете, уже создан чрезвычайный комитет. Вас тоже записали членом.

Он скривился:

– А что, не было авторучки?.. Ну ладно, что в этом комитете? Не люблю групповух. Демократы, увы, вечно норовят сачкануть. Да и слишком они… мягкие. А мир совсем не мягкий, господин президент! Вы давно не видели фанатов футбольных или хоккейных клубов? Когда это было, чтобы устраивали побоища? А теперь на охрану стадионов стягивается вся городская милиция, скоро солдат с примкнутыми штыками будем вызывать из ближайших частей! Агрессия, дорогой Дмитрий Дмитриевич, агрессия, а не просто растущее раздражение. Если фанатов не остановить у стадиона, они разобьют по дороге все витрины, автомобили, сожгут, перевернут, изломают все, что не в состоянии убежать с их дороги! Это ли вам не беспричинная агрессия в чистом виде, которой нужно только искру, чтобы выплеснулась на все окружающее?

Каганов кивнул:

– К сожалению, вы хоть и уходите от чистых идей демократии, но вы… правы. Когда я вижу этих парней после футбольного матча, я вижу весь наш мир. И приверженность «Спартаку» или «Локомотиву» ни при чем. Как и ваххабитизму… Нет, конечно, и фанаты «Спартака» скажут, что они раздосадованы проигрышем своей команды, как и у ваххабитов есть что сказать, но скажите положа руку на сердце, разве такое было возможно?

– Вы, надеюсь, одобряете мои меры?

Он поморщился, сказал с великой неохотой:

– Вы-то при чем? Вы тоже лишь функция, как говорил один великий… Вы готовы устроить резню, лишь отвечая потребностям общества. Человечества как организма! Несмотря на кровавость, я полагаю, что это пока что единственный путь очищения вида. Как в старину спасали человека, пуская ему кровь. Более того, скажу еще более неприятное: если провести такие кровавые чистки по всей планете, где расплодился человек, то удастся избежать Большой Резни, когда человек, долго связываемый цепями морали, религии, законов, наконец-то разорвет их, как Фенрир, и…

Я вздохнул, вспомнил мрачные пророчества скандинавских саг.

– И кончится мир. Вообще.

Глава 6

Для совещаний по военным вопросам отведен зал на цокольном этаже, очень удобный, просторный и странно уютный, несмотря на присутствие компьютеров и большого плазменного экрана. Стены по старинке увешаны картами, хотя я предпочитаю жидкокристаллические экраны, их можно выращивать практически любого размера, а изображение легко масштабировать от общего взгляда из космоса на планету до заглядывания оттуда же из космоса в глубокие вырезы на платьях кинозвезд и жен приятелей.

Мой стол посредине, а остальные будут сидеть как за стойкой бара: рядышком, только вместо коктейлей перед каждым экран монитора.

Двое техников готовы предоставить таким лохам, как мы, любые компьютерные данные, стенографист будет записывать разговоры… не понимаю, есть же диктофоны, ах да, здесь же такие помехи, что любая запись исключена, молчаливая Ксения вытирала чашки и посматривала пытливо.