Чародей звездолета «Агуди»

– Для Новодворского – теперь понятно, что диплом он купил у кавказцев, – поясняю, идеократия – это власть идеи. Для стран Запада властью обладает только экономика, а вот для Израиля и России – идея. Русская идея изначально двигала Россию, будь ее выразителями князья, цари, генсеки, но, когда последняя идея – строительство коммунизма, была успешно подорвана Западом, только Израиль остался идеократической страной.

– Да вы сионист, – пробормотал Новодворский, – или антисемит?.. Наверное, еще и фашист… Не пора ли попросить кофейку? А то с утра я что-то недоперепил…

– Не спи, замерзнешь, – громко шепнул Павлов. – Мы ж только начали.

– Пусть спит, – сказал Громов, – когда нужны будут долгие и продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, я его толкну. С превеликим удовольствием. Прикладом!

Я взглянул на часы:

– Кофе сейчас принесут, хотя Валерий Гапонович прав, мы еще и не начали, только разминаемся по русской привычке, а потом вообще забудем, ради чего собрались. Вывод прост: весь треп, что либеральные реформы спасут страну, да еще экономическими методами, – полный бред. Разрыв между развитыми странами и остальными, увы, Россия среди них, вырос в десять раз, будет углубляться еще больше. Население России вымирает по два миллиона человек в год, через два поколения нас останется в четыре раза меньше. Это будет уже не Россия, а мелкое княжество вроде Дании…

– Дания не княжество, – громко и победно поправил Новодворский. – Дания – королевство!

Я наблюдал за ним молча, с недоумением. Неужели этот человек набрал бы на предстоящих выборах сорок восемь процентов всех голосов? В самом деле с Россией черт знает что происходит. Это даже не пассионарная яма, а выгребная…

– Люди раньше нас, – сказал я, – мудрых и заглядывающих вперед политиков, поняли и приняли новый мир. Реальность нового мира. Совсем недавно нас ужаснула бы даже тень подобного, но сейчас все сидят перед телеэкранами, обедают и смотрят, как на гусеницы танков наматываются кишки…

– …невинного ребенка, – сказал Убийло.

– Не кощунствуйте, – оборвал я. – В самом ведь деле так! И никого это не ужасает. Кроме разве что вечно ламентирующей интеллигенции, но кто ее принимает всерьез, она сама себя загнала в дерьмо по уши, с одинаковым накалом набрасываясь и за то, что премьер перднул в театре…

– Когда такое было? – взвился Новодворский.

– …и за сожженное село с уничтоженным населением. Куда там Лидице, Дахау или Треблинке! Это все делаем мы. Делаем сейчас, а люди смотрят во время обеда, никого не стошнит, все смотрят, комментируют. Ни у кого не учащается пульс. Люди уже поняли, что они живут в мире, где то и дело гремят взрывы, рушатся жилые дома, вспыхивают склады, горят бензохранилища и цистерны с нефтью, где милиция проверяет на каждом шагу их вещи, где нужно посматривать, не осталась ли где-то подозрительная сумка, где нельзя открывать по домофону человеку, назвавшемуся почтальоном, водопроводчиком или разносчиком рекламы, не говоря уже о невинной девчушке, что пришла якобы к своей подружке…

Слушают молча, я чувствовал, как весь кабинет превращается в огромную лейденскую банку, напряжение росло, первым зашевелился Шандырин, его рука нырнула в нагрудный карман, я видел, как рука застывшего у дверей Крамара вроде бы даже дернулась к тому месту, где должна быть кобура, но Шандырин выудил шотландский килт и принялся промакивать огромное, как головка сыра-рекордсмена, лицо.

– Строгости надо, – промолвил он. – Да, закрутить гайки! Объявить чрезвычайное положение, что ли… Не знаю, но мы тонем, однако продолжаем безмятежно любоваться синим небом.

– Вы фашисты? – спросил Новодворский с нажимом. – Вы ведь нацисты, верно?

– Ни фига подобного.

– Но как же! – воскликнул Новодворский громко. – Вы же фашисты, у вас совпадают пункты седьмой и двенадцатый почти дословно…

Босенко покачал головой, он сдерживался с трудом, но сдерживался, что удивительно, ибо у демократов отлично наработана система спора с ростками всевозможных партий и движений.

– Какие-то пункты совпадают и с зелеными, – ответил он резко, – и с римскими орлами, и с иудейскими зелотами. Но зелеными вам нас назвать что-то не хочется! Почему? Не-е-ет, вам надо связать нас с побежденными!.. Но тут просчитались, господин Новодворский. Не зеленые, не фашисты, не нацисты и не зелоты вовсе не потому, что страшно или стыдно быть зелеными, фашистами, нацистами или зелотами… Еще не поняли? Это уже другой мир, господин Новодворский. Другое время, другие песни. Фашисты, нацисты, зеленые и зелоты остались где-то во тьме истории. В том мире, где феодалы, пеласги, куликовские битвы и прочие гавгамелы… Сейчас другой мир, с другими запросами, задачами, требованиями. В те далекие времена, к которым вы пытаетесь отнести нашу партию… напрасно, кстати, пытаетесь! Больше ваши накатанные приемчики не пройдут… в те далекие времена не было партии антиглобалистов, тогда даже не поняли бы, что это такое, как не поняли бы особенностей виртуального общения или страха перед СПИДом или террористами…