– Там оставались Убийло, Босенко и охрана, – сказал я горько. – А также домработница.
– Они там, – ответил Крамар зло. Он стиснул кулаки. – Ничего, отольются кошке мышкины слезы!.. Мы еще не сдались.
Через остатки ворот протиснулась машина, но ее остановили люди в пятнистых комбинезонах. Выскочил человек, я узнал Карашахина, он бегом бросился ко мне:
– Господин президент!.. Господи, вы ранены!
– Это я для красоты, – огрызнулся я, – чтобы фотогеничнее. Ты вовремя, срочно собери членов правительства на экстренное совещание. Через два часа чтоб все были в Кремле.
Карашахин кивнул, отодвинулся, доставая мобильник. Крамар кружил вокруг меня, как наседка, зорко охраняющая глупого цыпленка.
– Господин президент, я буду чувствовать себя намного увереннее, если вы поедете в Кремль.
– Хорошо, – согласился я. – Но только для тебя, учти.
Он ухмыльнулся одобрительно, президент, получивший три пули, еще и шутит, что значит, наш дух высок, а это первая ступенька к победе.
Со стороны блокированной танками дороги в нашу сторону неслась черная волга. Не доезжая до нас шагов пяти, остановилась, Сигуранцев выскочил рассерженный, как загнанный в угол кот.
– Как?.. – спросил он яростно. – Как почти тысяча американских коммандос прошли беспрепятственно до самых подмосковных дач?
Я сказал горько:
– Босенко уже не ответит.
А Громов огрызнулся:
– А как чеченские боевики доходили до самой Москвы? И в Москву входили неузнанными? И захватывали театры с тысячами зрителей так, что на улице узнавали об этом не раньше, чем сами боевики сообщали о захвате?.. Россия стала проходным двором! Так и Китай может сходить войной на Финляндию, не обращая внимания, что по дороге – Россия! Где вообще-то наши погранвойска? Где элементарная проверка хотя бы паспортов? Эти юсовские коммандос… да из них наверняка половина негров!
Крамар вмешался, явно стараясь погасить ссору:
– Нет, они подобрали мужиков с самой типичной внешностью. И прибыли без оружия, уже здесь все получили… А вот с этим надо разобраться. Чтобы сразу вооружить столько народу, надо обращаться не к бандитам, а к армии. Мы знаем, что она почти вся прогнила, но я не думал, что до такой степени…
Он в упор и с крайней недоброжелательностью смотрел на Громова. Тот зло фыркнул:
– До какой? Чеченам продавать можно, а браткам со славянскими рожами – нельзя? Не смешите. Какой-то командир части хороший бизнес сделал. Отследить его легко по трехэтажной даче с подземным гаражом, которую, не таясь, сразу же начнет строить на глазах у завидующих сослуживцев.
Сигуранцев сказал значительно:
– Если только все ограничится командиром части. Впрочем, расследование уже начато.
Громов дернулся:
– Это дело военной прокуратуры! Вам здесь вмешиваться не стоит.
– Это касается ГРУ, – напомнил Сигуранцев. – Военная разведка не может работать в условиях, когда за спиной предатели.
Подогнали машину, ее заносило на холмиках свежевыброшенной земли. Я с трудом сел на заднее сиденье, мешает гора бинтов, из-за них похож на безобразно растолстевшую беременную бабу, да еще на голове что-то похожее на чалму, не говоря уже о левой руке, куда намотали целую простыню.
– Вы тут разбирайтесь, – сказал я, – если хотите, а я сейчас в Кремль. Вообще-то и вам советую. Разговор будет… нехороший.
– Надо ковать железо, – заметил Сигуранцев, – пока горячо.
Я захлопнул дверцу, Геннадий обернулся:
– В Кремль?
– Да. Не жди сопровождения, дуй без остановок.
Странное образование – современный город: раньше во время войны он вымирал, все пряталось, а теперь, как видим по телевидению, даже в тех городах, где постоянно идут бои могучих группировок с применением танков и тяжелой артиллерии, – работают все магазины, кинотеатры, люди покупают мороженое и кормят уток в городском пруду…
Мы неслись по Рублевскому шоссе, а потом через Центр, но я, как ни всматривался, не заметил ни малейших изменений в ритме города, хотя по утренним новостям уже наверняка сообщили о ночном нападении, о попытке государственного переворота, о вторжении штатовских войск. Теперь радиофицированы все троллейбусы, автобусы, у каждого в машине авторадио, а тинейджера немыслимо увидеть без наушников и болтающегося на груди радиоприемника.
Однако же полная тишь и гладь, все как обычно, все нормально, все привычно. Кинофильмы и баймы так подготовили народ, что ничему не удивятся, ничем не возмутятся, а будут себе жить, как живут их четвероногие сородичи, вполне пристойные коровы, овцы, козы.