Скифы

Гаврилов обратил на него не больше внимания, чем на жужжащую муху, поинтересовался у Крылова:

– А по каким датам расставить изобретение двузубого якоря? Изобретение стремян?

Даже Тор посмотрел на него, как на убогого. Прорычал:

– Рыбой ушибленный?.. Да разбросай по календарю равномерно. Только следи, чтобы не совпадали с нашими, привычными. Ну, с Новым годом или Восьмым марта. Мы хоть и скифы, а по-русски будем праздновать все, только бы не работать. С голоду будем пухнуть, но – праздновать!.. Праздник по-русски от слова «праздность». Верно, Костя? То есть нихренанеделанье.

Гаврилов поморщился, но в календаре сделал пару пометок. Он знал, в отличие от Тора, что одному рыбой ушибленному поставили пристройку в виде собачьей будки к величественному Покровскому храму, построенному в честь победы над могучим Казанским царством, после чего ведь исполинский собор на главной площади страны стали звать храмом этого ушибленного, Василия Блаженного.

– Летние месяцы вычти, – посоветовал Денис-из-Леса. – Я все лето на даче, теща поедом ест, чтобы в огороде копался. А вот на сентябрь можно праздников побольше. Нет, лучше на сентябрь поставить День Скорби. Все съедутся сытые, толстые, обожранные – денек поста не повредит, особых нареканий не будет. А кто проживет день без сладкого и плясок – будет гордиться своей сверхчеловечностью.

– И в ноябре поменьше, – попросил Откин. – У меня совпали дни рождения жены и детей. Не могу не накрыть стол! А если еще и день скифской победы над ворогом, то либо сопьюсь, либо в трубу вылечу.

Гаврилов добросовестно делал пометки, подгоняя даты, события, а скифы подбрасывали идеи. Крылов подумал хмуро, что шутки шутками, но история в самом деле делается вот так, хулигански, а уж потом обрастает священными перьями, каждое слово толкуется в сакральном смысле, а их, Первых, будут изображать мудрейшими и непогрешимыми старцами.

Все как с дурацкими гороскопами, чего уж нелепее, а вон взрослые и вроде бы с титулами люди на полном серьезе выясняют, кто из них Козел, а кто Осел, да еще китайский Козел или греческий… А делались эти гороскопы, гм, да уже видно, как они делались, стоит посмотреть на корчмовцев-скифов!

Глава 3

На одно из заседаний инициативной группы, которую уже звали Скифским Политбюро, Денис принес огромный лист ватмана. Молча развернул, приколол к стене.

Исполинский Черный Меч, установленный острием вверх, грозно и уверенно грозил низкому московскому небу. Он был установлен на массивном пьедестале, очертаниями напоминавшем погребальный курган. В сторонке архитектор изобразил деревья: скорее для масштаба, чем для красот.

Черный Принц поморщился:

– Да ладно тебе… Уже один раз ставили.

– Засчитал себе поражение? – быстро спросил Денис-из-Леса. Он покраснел, взволновался, даже уши покраснели и распухли. – Но мы уже не те, что были тогда, не заметил? Сейчас мы бы тех казачков…

Черный Принц фыркнул и отвернулся. Гаврилов сказал мягко:

– Да, это не тот Меч… Этот во дворе не установишь. Так что с ним будет еще труднее. Разве не так?

Крылов с удивлением рассматривал эскиз.

– Ого!.. Это же какого он размера…

– Вон все расчеты, – сказал Денис-из-Леса.

– Да что мне цифры, – ответил Крылов с неудовольствием. – Я философ, а не каменщик. Ты мне дай…

– Все понял, – ответил Денис-из-Леса быстро. – В высоту он будет… гм… с собор Василия Блаженного… Ну, чуть повыше. Раза в три. Собор Василия Блаженного – это такая многолуковная церковь, что на Красной площади… Может быть, кто видел? А в ширину, понятно, пропорционально.

Меч даже на эскизе поражал зловещей красотой. Была в ней ярость молодого народа, которому палец в рот не клади, который будет расти и учиться стремительно, в бешеном темпе, за косой взгляд в свою сторону шарахнет по голове, а чуть подросши, начнет вступаться за справедливость и на улице.

– Круто, – сказал Крылов. – Круто. Даже не представляю, где поставить… такой огромный.

– Меньше делать не стоит, – сказал Денис-из-Леса быстро. – Сразу исчезнет эффект!

Крылов поколебался, согласился:

– Да, мельче не стоит. Но где? Надо просмотреть карту.

А грубый Тор брякнул:

– Где-где! Да на месте Васьки Блаженного. Снести его к чертовой матери.

Все рассмеялись. Увы, даже власти московского мэра для сноса такой ценности русского народа будет недостаточно.

Из соседней комнаты, где установили компы и куда провели оптико-волоконную связь, раздраженные голоса звучали все громче. Крылов толкнул дверь, остановился, оглушенный криками. Красные, разъяренные, Klm и Тор вот-вот были готовы броситься друг на друга с кулаками. На миг Крылову захотелось посмотреть, что же стоит сунь– хунь Klm против кулаков Тора, но совсем не скифское благоразумие заставило перешагнуть порог со словами: