Земля наша велика и обильна...

Я кивнул.

– Это не новость. Все средства массовой информации сообщали. И даже вели репортажи с учений.

– Но впервые, – подчеркнул он, – состоялись учения сразу в трех регионах Китая! Также впервые в них участвовала практически вся армия. Этому тоже есть свое объяснение, но позвольте обратить ваше внимание на протяженность нашей границы с Китаем! Для ее охраны нам пришлось бы поставить все население России, включая стариков и грудных детей, и то на границе остались бы щели. Где бы мы ни сосредоточили армию, китайские войска всегда могут пройти в другом месте практически без боя.

Я снова кивнул.

– Знаю. Вы хотите сказать, что виноваты мы, националисты?

– Да, – отрезал он. – Уже дано указание Генеральному прокурору возбудить против вас дело.

Я ощутил смертельный холод, проговорил тихо:

– На каком основании?

Он ощутил мой страх, торжествующая улыбка коснулась красиво вылепленных губ.

– Прокуратура предлог найдет. Особенно если приказ исходит от президента лично. Мы не дети, понимаем, верно?

– У вас ничего не выйдет, – ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Нельзя арестовывать кандидата в президенты… и как раз такого, у кого все шансы победить на выборах! Вы опоздали. Поезд ушел.

Он покачал головой, не соглашаясь, но тут же сменил тему:

– Кстати, президент очень заинтересовался вашими организаторскими способностями. Я уполномочен предложить вам любой пост в правительстве.

Он замолчал, глядя на меня неотрывно, я чуть расслабил занемевшие плечи, спросил все еще тихо:

– Включая даже вашу должность?

Он кивнул, все еще не отрывая от меня взгляда.

– Президент предположил, что вы можете это сказать. Как видите, он у нас стратег, умеет высчитывать не только ходы – даже мысли соперников.

– И что же?

– Можно и это, – ответил он с неохотой. – Есть запасной вариант. Через четыре года президент уходит, отбыв свои два срока, а я, за то что уступил вам пост без трений, получаю президентство. За долготерпение, кстати. Ведь мне четыре года придется быть на должности хоть и высокой, но пониже. Или пойти временно в олигархи.

Он усмехнулся при последних словах, в самом деле понижение, ведь сейчас он и премьер, и олигарх, разве что олигархия вертится без его непосредственного участия, записанная на родню или вообще на подставных лиц.

– Да, – согласился я, – видимо, наш президент встревожен всерьез. Единственное, что могу посоветовать, пошлите все войска, какие у нас есть, на границу с Китаем. Им нужно продемонстрировать нашу решимость дать бой, если все-таки посмеют вторгнуться… А они посмеют!

Он поморщился.

– Оставим пока внешнюю политику. Поговорим о внутренней. Вы своим заявлением, своей идеей взбудоражили общество, страну, политиков и в конце концов – весь мир! Давайте вернем мир к прежнему спокойствию. Для этого вам просто нужно согласиться войти в правительство и снять свою кандидатуру. Это поймут все политики. Во всем мире поймут.

– Нет, – ответил я и прямо посмотрел ему в глаза. – Не люблю высокопарных слов, но я хочу жить в завтрашнем дне. И даже надеюсь успеть в нем пожить.

Я поднялся, он посидел несколько мгновений, но то ли воспитание, то ли что-то еще заставило его встать. Наши взгляды скрестились над столом. Лицо премьера оставалось таким же жестким, словно отлитым из металла, но глаза потемнели.

– Вы идете против всей России, – предупредил он.

Я усмехнулся.

– Давайте я не стану напоминать, что нынешний президент – это еще не вся Россия. Даже вместе с вами.

– Я о населении, – уточнил он.

– Россия уже показала, за кем она. Сперва на выборах в Думу, а теперь покажет на президентских. Не смею вас дольше задерживать… и хочу напомнить, кстати, что теперь мою резиденцию охраняет едва ли не полк. Взять ее можно только с помощью танков.

Он кивнул, то ли принимая к сведению, то ли соглашаясь, явно знает, а когда был уже на пороге, я сказал:

– Кстати, вы прекрасный экономист и политик. Думаю, вы сможете остаться на прежнем посту и в моем правительстве.

Он остановился, оглянулся.

– И как долго оно просуществует?

– Недолго, – согласился я, – но будет возможность самые крупные лакомые куски разобрать еще перед присоединением. Только справедливо, не так ли, если земли и богатства достанутся тем, кто их сумеет сберечь и приумножить, а не тем, кто все равно пропьет и просрет?

Он испытующе смотрел мне в глаза, слабая улыбка мелькнула на губах, кивнул и толкнул дверь.