Джед Фрейзер покорен морем. Только морю принадлежит его сердце. А...
– Человечек, – отмахнулся Белович.
– Если по уму – человечище, – поправил я, – а по душонке – человечишко. У нас же в РНИ все горят стремлением принести пользу России, разве не так? И если я сумею найти нужные слова, правильно обрисую ситуацию, то сможем переломить общее мнение.
Он кивнул, хоть и несколько замедленно, все еще сомневаясь, пойдет ли наш актив на такое радикальное изменение линии всей РНИ, сказал нерешительно:
– Это впервые мы отходим от проблем собственно России.
– Нет, – возразил я, – Россия – не отдельная планета в пространстве. Мы отходим от мелких проблем, даже не проблем, а проблемок и всяческого мусора, в котором хотят утопить нашу партию. Сами копаются в этом мусоре – ладно, хотя я, как гражданин России, должен бы желать, чтобы и «Россия – великая страна!» выбралась из мелочовки и занялась решением крупных проблем… но я, правда, как человек с нормальной психикой, доволен, что им дерьмо все еще залепляет глаза, а мы уже взлетели!
Он хмыкнул, губы тронула легкая улыбка.
– Стыдно признаться, но я… тоже.
– Видишь ли, у Штатов несомненный технологический перевес, но это сейчас, сегодня. Китай уверенно догоняет заокеанского соперника. Аналитики говорят, что экономическая мощь сравняется через три года, а потом Китай начнет уходить вперед. С этого времени он и начнет разворачивать свой собственный противоракетный зонтик над всем Китаем, а его вооружение перестанет уступать американскому. К сожалению, Штаты ничего не смогут сделать, ибо Китай по-прежнему будет воздерживаться от любых прямых завоеваний, а влияние будет наращивать за счет проникновения своих жителей в Россию, арабские страны, Пакистан и даже Турцию, где они смогут взять под свой контроль значительную часть экономики. К тому же Япония обрастет такими мускулами, что… Собственно, она уже сейчас в состоянии выйти из-под полного контроля Штатов! Когда это произойдет…
– А произойдет?
– Обязательно, – сказал я с убеждением. – Другой мир, Василий. Это Англия или даже вечно фрондирующая Франция могли бы не выйти, все-таки общая платформа, а Япония… Это даже не христианский мир. Они выйдут обязательно. И при первой же возможности поборются за лидерство.
Он хмыкнул.
– Как уже борются в жестоких торговых войнах.
– Эти войны становятся все ожесточеннее, – согласился я. – Штаты душат Японию торговыми санкциями, стараются не дать ей усилиться сверх разумного, но японцы, сам видишь, оскорблены таким отношением и лелеют надежду на реванш. Только реванш будет не в торговле, а в военной области! Это будет кошмар для всех жителей заокеанской державы: там все еще помнят Перл-Харбор.
– Японцы уже не те, – заметил Белович.
– Да, – согласился я, – внедрение заокеанского образа жизни сделало свое дело, благородные самураи остались в фильмах. Однако воевать все равно смогут.
– По-штатовски?
– Да. Недаром же они охотнее всего разрабатывают всевозможные модели роботов!
– Ну, до роботов далеко…
– Однако высокоточное оружие конструируют вовсю!
– Но не производят… вроде бы.
– Во-первых, как ты верно подметил, «вроде бы», а во-вторых, при их экономической мощи могут за пару месяцев наладить производство ядерного оружия и начать строить межконтинентальные ракеты сразу в пяти городах страны.
Он вздохнул.
– Япония придет позже… По-настоящему сейчас Штатам противостоит только наш недавний союзник и вообще «русский с китайцем – братья навек». А мы в глубокой…
Я поморщился.
– Василий, ты слишком часто это говоришь.
– Да? Наверное, все еще не могу поверить. Уж очень хорошо помню по школьным учебникам, как помогали Китаю… это была такая беднейшая страна из сплошных деревень. Нищая и вечно голодающая… Так вот, Китай уже утвердился как хозяин всей Азии, а теперь старается утвердиться и как мировой лидер. Да, сейчас двуполярность… Но, боюсь, скоро мир снова станет однополярным. Только во главе будет уже не Америка, не Америка…
– Мы снова, – ответил я, – снова у руля мировой политики, как это ни странно! Именно Россия снова может резко изменить карту мира, расстановку сил… да что там сил – цивилизаций! И навсегда изменить будущее.
Он сказал невесело:
– Одна из невеселых заповедей политика: лидеру политической партии гораздо труднее удовлетворить своих друзей, чем бороться с врагами.
Я вздохнул.
– Это я уже усвоил.
– В самом деле усвоили, Борис Борисович?