Водоворот страсти

Тот изобразил в нужной графе какую-то закорючку.

— Вот и хорошо, вот и отлично. — Мужчина закрыл тетрадь и достал ключ из выдвижного ящика стола. — Ваш номер семь, на втором этаже, направо от лестницы. Самый лучший номер. Надеюсь, вы останетесь довольны. Ваши вещи?

— У нас нет вещей, — бросил через плечо Питер, уже направившийся к лестнице и держащий за руку Джесси, которая послушно шла за ним.

— Да-да, конечно, — пробормотал мужчина, опять прикрываясь газетой.

Он выполнил свою работу, и ему нет никакого дела, чем будут заниматься в седьмом номере мистер и миссис Смит.

10

Лучший номер мотеля «Три ивы» оказался узкой темной комнатой примерно в четырнадцать футов длиной. Главной его достопримечательностью была огромная кровать, покрытая ярко-малиновым шелковым покрывалом. Она стояла посреди комнаты и занимала большую ее часть. С двух сторон от кровати расположились тумбочки с маленькими светильниками в форме конусов. У окна на стене висело зеркало, перед которым стоял пуфик, а над кроватью — картина в тяжелой раме. Джесси сначала и не поняла, что на ней изображено. Лишь позже она разглядела, что неизвестный художник аляповатыми мазками кисти попытался запечатлеть пир богов. Во всяком случае, ей так показалось. Хотя она могла и ошибиться. При всей своей любви к живописи понять изображение на картине Джесси затруднялась. Пол покрывал ковер, в некоторых местах сильно потертый.

Справа от входной двери была еще одна дверь, которая вела в душевую.

За свою жизнь Джесси приходилось ночевать во многих гостиницах и мотелях. Семья Корн любила путешествовать, и Джесси проехала с родителями весь континент с севера до юга и с запада до востока. Ей пришлось повидать всякого, но в таком номере останавливаться не приходилось.

Луиза Корн, мать Джесси, всегда к выбору ночлега подходила серьезно. Она любила комфорт и уют, и требования к отелям предъявляла самые высокие. Она заранее узнавала об условиях проживания в том или ином отеле, об уровне обслуживания в нем, о предлагаемом сервисе. И только после этого, если все ее удовлетворяло, давала добро на ночевку. Сюрпризов миссис Корн не любила. «Для меня, — часто говорила Луиза, — главный сюрприз — это отсутствие сюрприза». Мотель «Три ивы» остался бы в стороне от интересов Луизы.

Джесси была уверена, что матери здесь не понравилось бы все: начиная с ехидно ухмыляющегося портье до этой неуютной, словно нежилой, комнаты. Ведь в ней вся обстановка просто нагло заявляла: «Я — комната на одну ночь. Не рассчитывайте, что вам здесь будет хорошо и удобно».

Джесси прогнала мысли о матери подальше. Сейчас она не собиралась вспоминать о ней. Ведь эти воспоминания обязательно вызвали бы и другие мысли. А они Джесси были совершенно не нужны.

Питер, бросив сумку около дверей, прошел к кровати и упал на нее навзничь, раскинув руки. Полежав так несколько секунд, он резко сел, поднял глаза на стоящую у дверей Джесси и прошептал:

— Иди ко мне, принцесса.

Джесси медленно подошла к кровати и остановилась рядом с ним. Питер обнял ее за талию, притянул к себе и уткнулся лицом в ее живот. Ощутив его горячее дыхание, обжигающее тело через одежду, Джесси затрепетала. Она обхватила голову Питера и еще сильнее прижала к себе.

Потом Питер медленно расстегнул пуговицы на брюках Джесси и начал их стягивать. Она движением бедер помогала ему. Когда они спустились до пола, Джесси переступила ногами, освобождаясь от ненужного предмета гардероба, и оттолкнула их ногой в сторону. Потом Джесси сняла кожаную куртку, быстро отбросила ее назад и села на колени Питера, сразу почувствовав, как он возбужден. Тоненькие трусики и легкая блузка не мешали ощущать крепкое, спортивное тело Питера.

Она приблизила свои ладони к его лицу, нежно провела ими по щекам и крепко поцеловала в губы.

Продолжая целоваться, они помогли друг другу раздеться, небрежно скидывая одежду прямо на пол. Питер осторожно опустил обнаженную Джесси на кровать. Ярко-малиновое покрывало холодом обожгло спину. Джесси невольно вздрогнула. Тем приятнее было принять на себя горячее тело Питера. Она обвила его руками и ногами, словно боялась, что он покинет ее.

Питер просунул руки под спину Джесси и прижал ее к себе. Нестерпимое желание охватило обоих, оно было столь велико, что они даже не стали тратить время на предварительные ласки. Питер вошел в нее сразу, быстро, может быть, даже слишком грубо. Но, как ни странно, Джесси такой напор понравился. Темп движения их тел с каждым мгновением ускорялся, пока не превратился в бешеную скачку, сопровождающуюся сладостными стонами.