А что вы хотели от Бабы-яги

Я сняла куртку и кофту, оставшись в одной тонкой майке, и зябко поежилась. Меня обдуло холодным весенним ветром, и по коже тут же побежали мурашки. Стрела вошла не очень глубоко, но наконечник все-таки обломился, когда я выдергивала древко, он-то и доставлял основную массу неприятных ощущений. Вытащить бы его, да неудобно и не видно ничего. Черт, придется на ощупь.

Сзади раздались тихие шаги. Вот зараза! Надо было сказать, что мыться пошла, чтобы не лезли. Теперь объясняться придется, не дай бог.

Я поспешно накинула на плечи куртку, усиленно стараясь делать вид, что умываюсь.

– Не стоит ходить одной, уже темнеет, упырей распугаешь… – начал отчитывать меня Виктор, но как-то сразу подозрительно замолчал.

– А что ты так за них беспокоишься? – полуобернулась я и тут же уткнулась взглядом в свою окровавленную кофту, брошенную на самом виду. Советник на нее-то как раз и смотрел. Тьфу, надо же было забыть!

– Что случилось?! Ты ранена? – подлетел он ко мне.

Я шарахнулась в сторону. Еще не хватало, чтобы он меня почти раздетой увидел.

– Нет, все нормально. Уйди, Виктор, не видишь, я занимаюсь гигиеническими процедурами.

– Нет, не вижу, – не поверил он, хватая меня как раз за раненое предплечье.

Руку окатило огненной волной сверху донизу, даже голове немного досталось. Я сдавленно охнула, потому что на полноценный вскрик дыхания уже не хватило, и завалилась на левый бок.

Виктор поспешно отпустил меня, уставившись сначала недоуменно, а потом с ужасом на свою окровавленную ладонь. Видимо, от его хватки осколок сместился, и рана снова начала кровоточить.

– Кто тебя ранил?! – прохрипел он.

– Виктор, исчезни, а! – процедила я сквозь зубы.

Он ничего не сказал, молча подхватил меня на руки и потащил к месту стоянки. Я отбрыкивалась как могла, но боль, усиливающаяся от каждого движения, мешала сделать это наиболее эффективно. При этом мне приходилось еще и поддерживать куртку, чтобы она не распахивалась и не сползала с плеч.

– А ну поставь меня на место! – шипела я. – Что вы за моду взяли таскать меня как инвалидку какую. Я и сама ходить могу. Пусти сейчас же.

Виктору было неудобно тащить не очень активно, но тем не менее сопротивляющуюся и ругающуюся ношу. Он боялся задеть мою больную руку и те несчастные несколько шагов, разделяющие ручей и поляну, показались нам обоим вечностью. Я бы сама быстрее дошла, честное слово!

– Что случилось? – вскакивая, спросил князь, едва мы оказались на поляне.

– А это ты у нее спроси.

Виктор выпустил меня возле костра, и я сразу отскочила подальше, кидая в его сторону гневные взгляды и стараясь держать левую руку немного в тени.

– Алена, что опять случилось? – нахмурившись, повернулся ко мне Александр.

– Ах, ты хочешь знать, что случилось?! – переключилась я на него, снова начиная заводиться. – Какого черта ты запер меня в замке?!

– А какого черта ты оттуда сбежала?! – Он тоже повысил голос.

– Я что, твоя заложница или узница?!

– Что за чушь ты несешь?!

– Это не чушь!!!

– Чушь!!! И ты прекрасно это знаешь!!!

– Тогда кто?! Я запуталась в определении своего социального статуса. Объясни мне!

– Если скажу, что я тебя… – Он на секунду замолчал, подбирая слова, и уже гораздо спокойнее закончил: – Считаю своим другом, ты мне поверишь?

– Не поверю! – не унималась я. – С друзьями так не поступают!!! Зачем ты приказал стражникам стрелять в меня?!

– О чем ты говоришь?! Я приказал ни за что не выпускать тебя за ворота. Виктор может это подтвердить.

Советник согласно кивнул.

– Тогда они слишком буквально истолковали твой приказ.

– Что ты имеешь в виду? Подожди. Они в тебя стреляли?!

– Не только стреляли, но и попали, черт возьми! – Я от злости топнула ногой, и рука тут же отомстила мне приступом острой боли. Куртка все-таки сползла с моего плеча, подло выставив на всеобщее обозрение раненое предплечье. «Сознание, что ли, потерять для красочности?» – пришла в голову шальная мысль, но я посчитала, что на сегодня спектаклей было уже достаточно.

Оба уставились на меня так, будто я сообщила им, что весь урожай картошки потоптали злобные демоны.

– Что?!

Александр побледнел, в его глазах появилось выражение, не предвещавшее ничего хорошего, и он выругался сквозь зубы так, что самые опытные и подкованные портовые грузчики, которые, как известно, с помощью ненормативной лексики не ругаются, а разговаривают, выстроились бы к нему в очередь за консультацией. Виктор смотрел на князя с открытым ртом, явно не ожидая от того столь изощренных знаний родного языка.