Шестидесятилетний Фрэнк Макьяно – уважаемый человек в калифорнийском...
Привилегированная школа Сент-Освальд всегда славилась безупречным...
Человек должен верить, что он не просто живет, но и выполняет какую-то священную миссию. Иначе такое начнется…
Я снова сократил сон до трех часов, лихорадочно перерывал горы материалов, начал нащупывать некую идею, потом она выкристаллизовалась в некие тезисы. Дескать, человечество, как и отдельный человек, тоже проходит через циклы: работа-отдых-сон, работа-отдых-сон… Так вот сейчас первый рабочий день человечества заканчивается, впереди тысячелетний отдых, сон, а потом снова придется засучить рукава.
Синтия сперва заглянула в список, не лишен ли я права доступа на Олимп.
– Ого!.. Еще один зеленый плюсик…
– А что это значит? – поинтересовался я.
Она сказала важно:
– Это как фантики. Или крышечки от пепси. Насобираешь много – получишь приз.
– Приз – это…
– Угадали, – ответила она, – это повышение. Но вы сперва насобирайте фантики.
Я сказал самоуверенно:
– Я, да не насобираю?
Она улыбнулась, я прошел мимо и толкнул дверь. Макгрегор поднял голову от бумаг, взгляд поверх очков некоторое время оставался расфокусированным, затем я снова увидел собранного и остро мыслящего главу международного отдела по особым операциям.
– Да, Юджин?
– Я набросал тут вариантик, – сказал я скромно.
Он поинтересовался с недоумением:
– Чего именно?
– Новой идеологии для человечества, – ответил я, едва не лопаясь о гордости. – Вот, взгляните, шеф.
Все свои разработки я сумел ужать до странички, понимая, что шеф не станет просматривать кучу бумаг, а потом и страничку подсократил на треть. Сейчас Макгрегор просматривает ее с едва сдерживаемым нетерпением, и я порадовался, что наступил на горло своим песням и сократил, а потом еще и еще раз сократил.
– Та-а-ак, – произнес он наконец озадаченно, продолжая пробегать глазами текст, – ты в самом деле сделал это…
– Да, шеф.
– С такой идеологией, – сказал он и отодвинул листок, – человек действительно ощутит себя важным. При полном безделье и то ощутит! Даже полное ничтожество будет считать, что выполняет священную миссию… Гм… Зачем ты этим занимался? Или только сегодня пришла идея, и ты решил записать, блеснуть?
Я покачал головой.
– Что вы, шеф! Я работал две недели. С утра и до утра. Без сна и отдыха.
Он продолжал всматриваться в меня.
– Хороший ты человек, Юджин, – произнес он с некоторым сожалением. – Очень хороший. Другой бы уже давно все сообразил.
Когда я вышел из кабинета, Синтия смотрела сочувствующе, как на тяжелобольного. Я спросил сердито:
– Что случилось?
– Ничего, – заверила она. – Совсем ничего… Только два плюсика возле твоего имени исчезли.
Я прошел мимо до двери, там наткнулся лбом на неожиданную мысль, круто развернулся.
– А минус появился?
– Нет, – заверила она с испугом.
Я вышел в коридор молча, подумал только, что минус может означать все, что угодно. Недаром же Синтия так испугалась.
Глава 5
Вчера купил «Бугатти» за полтора миллиона евро. Просто зашел и купил. Без напряга. Самая дорогая на сегодня машина в мире, но я даже не ужимался в бюджете. Правда, последние месяцы прошли в такой напряженной работе, что иногда ел в дорогом ресторане, иногда на ходу поглощал дешевые бутерброды, иногда вообще забывал перекусить даже на бегу.
Денег на счету подкопилось, даже возникла мысль купить какое-нибудь предприятие, чтобы еще и добавочный доход на случай черного дня.
По-моему, кое-кто из наших так и сделал. Работаем на износ, некоторые не выдерживают нагрузки, сваливают на отдых, подкопив солидную сумму. Остаются по большей мере такие фанаты, как Макгрегор, или безголовые вроде меня. У нас нет лазейки для отступления, мы слишком увлечены возможностями, когда мир можно втихую перекраивать, подталкивать, гасить и разжигать конфликты, вести ускоренным темпом к прогрессу даже тогда, когда уже и большая часть общества желала бы полежать на лугу и понаблюдать за стрекозами.
– Мы все работаем на износ, – сказал как-то Макгрегор, – но надо сделать так, чтобы и все население планеты работало на износ. Пусть даже не подозревая, что это не их желание, а наше.
– Все на износ? – спросил я. – Я как-то застал нечаянно разнос, который вы устроили Штейну…
Макгрегор взглянул на меня остро.
– Вы запомнили?
– А вы? – ответил я вопросом на вопрос. – Мне кажется, вы что-то заметили!
Он досадливо покусал губы, глаза смотрели в одну точку.