Война Невменяемого

– За такой подарок можешь благодарить своего почти уже супруга. Мне удалось устроить так, что Хафан сам упрашивал меня на тебе жениться. А ты знаешь, что я ему никогда не возражаю. Конечно, торжественную и пышную церемонию нашего бракосочетания мы устроим в другое, более подходящее время. Да и на людях вести в первые недели тебе придется осторожно в моем присутствии. Ну, например, прихрамывать и разговаривать нарочито хриплым голосом. Но зато ты вырвешься из этого вынужденного заточения и сможешь мне помогать в меру своих возможностей, желаний и свободного времени.

– Ну ты хитрец! – счастливо засмеялась Мирта. – А я еще удивлялась, как это я так быстро согласилась на замужество. Да ты кого угодно уговоришь и вокруг пальца обведешь. А вдобавок еще и себя упрашивать заставишь.

– Но ты ведь меня не упрашивала, – резонно напомнил советник. На что получил не менее резонный ответ:

– Только потому, что у тебя было слишком мало времени. А иначе…

Женщина резко схватила Ваена за голову и сама его страстно поцеловала. Когда их уста разъединились, он томно вздохнул и с непередаваемым сожалением пробормотал:

– Как я жалею о той самой нехватке времени… Я бы растянул такие упрашивания на года… а то и больше.

– Ну вот, все мужчины одинаковые, – надула губки Мирта. – Как жениться, так сразу «через года», а ведь сам только что говорил о двух часах.

– Ох! – подхватился с колен советник и потянул свою любимую в первую комнату. – Мы действительно жутко опаздываем. – Когда они вошли, он сделал широкий жест: – Одевайся!

Пока они разговаривали, бессловесная помощница расположила на специальной подставке великолепное белое платье. Оно не отличалось большой пышностью и громоздкостью, но смотрелось настолько элегантно и шикарно, что Мирта несколько раз обошла вначале вокруг и только потом выразила свой восторг:

– Глазам не верю! Оно просто чудо! Неужели это для меня?

– Конечно, дорогая, и поспеши его надеть немедленно. Затем сверху накинешь плащ с капюшоном и незаметно выходишь на второй хозяйственный двор. Зарите тебя проводит. Там мы втроем садимся в закрытую карету и несемся в один монастырь, где живут древние отшельники-Кзыры. Постараемся совместить наше венчание с краткими переговорами с этими очень важными ордынцами. Надеюсь, ты не обидишься за это?

– Ну что ты! Тем более что помню о твоем обещании отпраздновать нашу свадьбу в более торжественной обстановке чуть позже.

– Вот и отлично! – Ваен не удержался и поцеловал баронету в прелестный изгиб шейки. – Поторопитесь, а мне надо отдать еще несколько распоряжений.

Когда дверь за ним закрылась, из уголка вышла улыбающаяся Зарите и стала помогать Мирте Шиловски переодеваться в свадебное платье. А притихшая невеста вдруг разволновалась, вспоминая все свои жизненные перипетии, которые нежданным вывертом судьбы привели к этому радостному и такому волнительному часу. Однако леденящий страх за будущие времена иногда нервными спазмами пронизывал тело баронеты, заставляя губы дрожать, словно от холода.

Глава 42

Ночь размышлений

Командир легиона пообещал своим соратникам, будучи в Бурагосе, что не будет больше спать до самого возвращения в Энормию: слишком он боялся повторения ночного кошмара с Сонным Миром и последовавшего затем невиданного перегрева.

Но в эту кровавую ночь ему бы и так не удалось прикорнуть даже на пять минут – настолько свалившиеся трагические проблемы погребли под собой всех союзников. Неожиданную агрессию перепившихся армейцев удалось остановить только после невероятных жертв с обеих сторон и после вмешательства расположенной неподалеку тысячи. Старый ветеран все-таки двинул своих подчиненных на укрощение вышедших из подчинения соседей, не дожидаясь приказа сверху. Как он потом сам признался, причиной тому стала проснувшаяся после прощальных слов Кремона совесть. Решение далось ему очень тяжело, но к третьему часу ночи на улицах поселка был наведен порядок. Трупы снесены на околицу, пожары потушены, а самые буйные инициаторы волнений арестованы и посажены в глубокие ямы.

Последующий подсчет жертв привел в шок. Сто восемьдесят военных погибли при попытках штурма поселковых строении и на его улицах при сопротивлении арестам. Тогда как среди мирных жителей было всего лишь сорок три погибших. Такой факт вообще довел до бешенства старого тысячника Гранвала. Он лично избил своего пьяного коллегу и двух его сотников чуть не до смерти, выкрикивая при этом только одну и ту же фразу: