— Ты знаешь, — ответила Новин.
— Нет, я…
— Да, да, ты знаешь. Ты только на какое-то время забыл. Нарисуй его, и ты увидишь.
Она всё говорила правильно. Рисованием я воссоздал себя. В этом смысле Либбит (где наша сестра) была моей кровной родственницей. Через рисование мы оба вспомнили, как не забывать.
Я открыл чистую страницу.
— Мне взять один из её карандашей? — спросил я.
— Нет, не обязательно. Сойдёт любой.
Я порылся в поясной сумке, нашёл синий, принялся за работу. Без малейшего колебания нарисовал бассейн Истлейка: точно так же, как отключал мысли и позволял мышечной памяти набирать телефонный номер. Нарисовал таким, каким он был раньше — сверкающим, новым, наполненным чистой водой. Бассейн, где по какой-то причине хватка Персе слабела и слух ухудшался.
Я нарисовал няню Мельду, стоящую по голени в воде, и Либбит, в воде по пояс, с фартучком, плавающим на поверхности. А потом из-под моего карандаша начали появляться слова.
«Где теперь твоя новая кукла? Фарфоровая кукла?»
«В моей главной сокровищнице. В моей коробке-сердце».
Значит, она там лежала какое-то время.
«И как её зовут?»
«Её имя — Персе».
«Перси — мальчишеское имя».
И Либбит, твёрдо и уверенно: «Ничего тут не поделаешь. Её имя — Персе».
«Понятно. И ты говоришь, здесь она нас не услышит?» «Думаю, нет…»
«Это хорошо. Ты говоришь, что нарисованное тобой случается. Но послушай меня, дитя…»
ix
— Господи, — выдохнул я. — Идея исходила не от Элизабет. Нам следовало это понять.
Я оторвал взгляд от рисунка няни Мельды и Элизабет, стоящих в бассейне. И тут до меня дошло, что ужасно хочется есть.
— О чём ты говоришь, Эдгар? — спросил Уайрман.
— Идея избавиться от Персе принадлежала Мельде. — Я повернулся к Новин, по-прежнему сидевшей на колене Джека: — Я прав, не так ли?
Новин не ответила, и я провёл правой рукой над фигурками на рисунке с бассейном. На мгновение увидел эту руку, длинные ногти и всё такое.
— Няня не могла придумать ничего лучшего, — мгновением позже ответила Новин с колена Джека. — И Либбит доверяла няне.
— Естественно, доверяла, — кивнул Уайрман. — Мельда заменила девочке мать.
Я думал, что Элизабет рисовала и стирала в своей комнате, но теперь понимал, что ошибался. Всё это происходило у бассейна. А может, и в самом бассейне. Потому что бассейн по какой-то причине был безопасным местом. Во всяком случае, так считала маленькая Либбит.
— Этим избавиться от Персе не удалось, но попытка Либбит не осталась незамеченной. Я думаю, она отрясла эту суку. — Голос звучал устало, хрипло, адамово яблоко Джека ходило вверх-вниз. — Я надеюсь, что отрясла.
— Да, — согласился я. — Вероятно, потрясла. И… что произошло потом?
Но я знал. Не в деталях, конечно, но знал. Логика неумолима и бесспорна.
— Персе выместила злобу на близняшках. И Элизабет, и няня Мельда знали. Они знали, что сделали. Няня Мельда знала, что она сделала.
— Она знала, — согласилась Новин. Голос оставался женским, но неотвратимо приближался к голосу Джека. Каким бы ни было заклинание, оно медленно, но верно сходило на нет. — Она держала всё в себе, пока Хозяин не нашёл их следы на Тенистом берегу… следы, уходящие в воду… но после этого молчать уже не могла. Она чувствовала, что своими руками убила малышек.
— Она видела корабль? — спросил я.
— Видела в ту ночь. Нельзя увидеть этот корабль ночью и не поверить.
Я подумал о моих картинах «Девочка и корабль». Новин говорила правду.
— Но ещё до того как Хозяин позвонил шерифу и сказал, что близняшки исчезли и, возможно, утонули, Персе поговорила с Либбит. Объяснила ей что к чему. И Либбит поговорила с няней.
Кукла наклонилась. Глаза на круглом, как печенье лице, принялись изучать коробку-сердце, из которой её извлекли.
— Что она ей объяснила, Новин? — спросил Уайрман. — Я не понимаю.
Новин молчала. Джек, как мне показалось, выглядел вымотанным донельзя, хотя и не сходил с места. Я ответил за Новин:
— Персе сказала: «Попытайся ещё раз избавиться от меня, и близняшки станут только началом. Попытайся ещё раз, и я заберу всютвою семью, одного за другим, а тебя оставлю напоследок». Так?
Пальцы Джека шевельнулись. Тряпичная голова Новин кивнула, поднявшись и наклонившись. Уайрман облизал губы.