Дьюма-Ки

— Он кричал, — сообщил я. — Он кричал, пока кровь не хлынула из носа. Пока кровь не хлынула из одного глаза. Просто удивительно, что не докричался до кровоизлияния в мозг.

— На корабле никого нет, — заметил Джек. — Во всяком случае, на рисунке.

— Нет. Персе ушла. Всё произошло, как и надеялась няня Мельда. Происходящее на берегу отвлекло эту суку, и Либбит успела с ней разобраться. Утопила, чтобы та заснула. — Я постучал пальцем по левой руке Мельды, где нарисовал две дуги и крестик, символизирующий блик лунного света. — Во многом её план удался лишь потому, что Мельда надела браслеты матери. Что-то ей подсказало. Браслеты были серебряными, как и известный подсвечник. — Я посмотрел на Уайрмана. — Вот я и думаю, что во всём этом есть и светлая сторона. Что-то хоть и немного, но содействует нам.

Он кивнул и протянул руку к солнцу. Оно грозило вот-вот коснуться горизонта, и тогда яркая полоса отблеска на воде, уже жёлтая, станет золотой.

— Но с наступлением темноты эти твари вступят в игру. Где сейчас фарфоровая Персе? Ты знаешь, чем всё закончилось?

— Я не знаю точно, что произошло после того, как Истлейк убил няню Мельду, но общее представление у меня есть. Элизабет… — Я пожал плечами. — Думаю, она обезумела на какое-то время. Слетела с катушек. Отец, наверное, услышал её крики, и, вероятно, только они и смогли заставить его очухаться. Должно быть, он вспомнил, что, невзирая на всё произошедшее, здесь, в «Гнезде цапли» у него осталась живая дочь. Возможно, он даже вспомнил, что ещё две его дочери находятся в тридцати или сорока милях от Дьюма-Ки. И понял, что теперь ему не остаётся ничего другого, как заметать следы.

Джек молча указал на горизонт, которого уже коснулось солнце.

— Я знаю, Джек, но мы ближе к цели, чем ты думаешь. — Я достал из стопки и положил наверх последнюю из сегодняшних картин. Набросок, конечно, но улыбка узнавалась сразу. Чарли — парковый жокей. Я поднялся, мы отвернулись от Залива и ожидающего корабля, чёрного силуэта на золотом фоне. — Видите? Я заметил его по пути от дома. Настоящую скульптуру жокея, не проекцию, которая пугала нас, когда мы только приехали.

Они посмотрели.

— Я так нет, — первым ответил Уайрман. — Но думаю, что заметил бы, если б она там была, мучачо. Я знаю, трава высокая, однако красную кепку трудно пропустить. Если, конечно, его не поставили в банановой роще.

— Вижу! — воскликнул Джек и рассмеялся.

— Чёрта с два. — В голосе Уайрмана слышалась обида. — Где?

— За теннисным кортом.

Уайрман посмотрел, уже начал говорить, что ничего не видит, замолчал.

— Чтоб я сдох! Статую поставили вверх ногами, так?

— Да. А поскольку никаких ног нет, ты видишь квадратный стальной постамент. Чарли стоит на том самом месте, которое нам нужно, амигос. Но сначала мы должны заглянуть в амбар.

ii

У меня не было предчувствия, что в этом длинном, оплетённом лианами здании, где царили темнота и удушающая жара, нас может поджидать беда. Я понятия не имел, что Уайрман достал из-за ремня и держит «Дезерт игл» наготове, пока не прогремел выстрел.

Ворота спроектировали и изготовили так, чтобы половинки сдвигались и раздвигались по направляющим, но эти половинки своё отъездили. Раздвинутые примерно на восемь футов [2,4 м], они намертво приржавели к направляющим и недвижно стояли уже не одно десятилетие. Серо-зелёный испанский мох свисал, как занавес, закрывая верхнюю часть проёма.

— Будем искать… — начал я, и в этот момент цапля вышла из амбара, сверкая синими глазами, вытянув длинную шею, щёлкая жёлтым клювом. Едва миновав ворота, цапля взлетела и ринулась вперёд — несомненно, целясь в мои глаза. Раздался дикий грохот «Дезерт игл», и безумный синий взгляд птицы исчез вместе с её головой в кровавых брызгах. Тело ударило в меня — лёгкое, как связка проволочек — и упало у моих ног. В тот же момент в голове раздался пронзительный, серебристый крик ярости.

Услышал этот крик не только я. Уайрман поморщился, Джек выпустил ручки корзинки для пикника и зажал уши ладонями. Потом крик стих.

— Одна мёртвая цапля. — Голос Уайрмана дрожал. Он потрогал мыском груду перьев и отбросил её с моих высоких ботинок. — Ради бога, не сообщайте в Общество защиты животных. Этот выстрел может обойтись мне в пятьдесят тысяч штрафа и пять лет тюрьмы.

— Откуда ты знаешь? — спросил я. Он пожал плечами.