Выбор Невменяемого

— Плохо. — Паула нахмурилась. — Но тогда и тебе нельзя ничего рассказывать?

— Это ты уже сама решай, — улыбнулся «дядя».

— И я не смогу с тобой больше увидеться?

— Только не таким способом. Представь, какой скандал и переполох поднимется во дворце, если тебя сейчас не обнаружат в кроватке? Я тебе обещаю, что приложу все силы и влияние, чтобы ходить к тебе в гости по твоему желанию.

— Ой, как здорово! — Застоявшаяся малышка теперь подпрыгивала не переставая. Но вдруг замерла, словно что-то припоминая: — Мне пора в кроватку…

Видимо, ей было не чуждо и общее чувство времени.

— Конечно. Постой, я тебя провожу!

Заскочив в ванную комнату. Невменяемый быстро натянул рубашку, брюки и отправился провожать маленькое сокровище. Хотя та и сама ориентировалась в хитросплетениях царства Галирем не хуже своей матери. Навстречу им не попалось ни одного человека. И даже страшно становилось, когда представлялось, как по этим глухим и мрачным коридорам беззаботно и тайно ходит вот такая крошка. Они прошли несколько таких ходов, поднялись по трем узким лестницам, и наконец Паула замерла перед какой-то скульптурной композицией. Но сомневалась недолго.

— Сейчас тебе покажу! — прошептала она, решившись. Затем надавила амуру на глаз, а другой рукой потянула на себя пальчик соседнего амура.

Рядом в стене открыласыцель, за которой в полумраке малого магического освещения виднелся довольно узкий и низкий тоннель. Взрослому человеку даже на четвереньках здесь пробраться было бы весьма трудно, но не невозможно. Малышка думала иначе:

— Видишь, только для детей. Ведет прямо в мою спальню.

— Хорошо, я все запомнил. И если отыщу какой-нибудь отличный подарок, обязательно положу тебе под кровать.

— Ой, правда?

В подтверждение он с умилением расцеловал пухлые щечки, еле сдерживая рвущиеся наружу слезы:

— Конечно, правда… Беги!

Паула спокойно вошла в тоннель, и едва ли не сразу стенная панель встала на место. Тогда как Кремон размышлял, внимательно всматриваясь в скульптурную композицию: «Наверняка дочка воспользовалась какой-нибудь наследственной памятью прежних правительниц. Иначе откуда ей известно то, чего не знает даже графиня Эзокан? Она шла, словно ходить здесь училась. Даже увереннее! А мне как обратно выбраться? Ха! В этих хитросплетениях и взрослому трудно не заблудиться! Ну ладно, попробую…»

Все-таки память не подвела, в свои апартаменты он вернулся, не заплутав. А вот вид сотворенного собственными руками погрома сразу навел на удручающие мысли. Быстро переодеваясь в более новые и приличные наряды, он придумывал, каким образом направить сюда служанку и какие отговорки сочинить. Но потом решил, что правда всегда лучше любой лжи. Особенно сказанная мимоходом и без ненужного акцента.

Поэтому, проходя мимо присматривающего за этим жилым крылом дворца распорядителя, он словно невзначай остановился и защелкал пальцами. Будто бы припоминал что-то.

— Да, господин Невменяемый?

— Кто у меня в комнате убирает?

— Самая доверенная и опытная служанка.

— Пусть будет осторожна и не порежется осколками. Зеркала разбились.

— Не извольте беспокоиться! — заверил распорядитель с поклоном. Ему было не привыкать к причудам высших правительниц и их гостей. Такой профессионал научен лишних вопросов не задавать и в любом случае крепко держать язык за зубами.

Хотя наверняка донос о разбитых зеркалах и о жутком беспорядке в спальне элитного гостя пойдет по инстанции. Да и Молли о порче узнает. А вот как отреагирует? И что ей сказать в ответ?

Но, выходя в парк, Кремон уже знал, как себя вести предстоящим вечером. А заметив толпящихся возле флигеля вчерашних приятелей, больше ни минуты не сомневался в правильности принятого решения: надо опять как следует напиться и погулять!

Иначе огромные и доверчивые глаза дочери не дадут заснуть даже с помощью волшебного плода из Поднебесного сада.

Глава тридцать первая

ВТОРОЙ ПОВОРОТ ИСТОРИИ

И опять гулянка удалась на славу. Правда, сам Невменяемый на этот раз значительно сдерживал себя от чрезмерного возлияния, оставался вполне адекватен и даже сам в финале вечера помахал рукой дежурящим на коньке крыши боларам, показывая условным сигналом: «Дрова пора грузить!» Громогласно попрощался с завывшими от печали собутыльниками, щедро метнул одному из них отощавший кошелек с остатками монет и, улетая, выкрикнул с бравадой: