Невменяемый скиталец

Очередной крен корабля заставил всех покрепче схватиться за леер, ограждающий капитанский мостик. Шторм явно усиливался.

— Жаль, что приходится уходить, ведь такие силы внушительные собрали, — досадовал Алехандро Шиловски. — Но вот как бы монстры такой погодой не воспользовались и на нас не напали.

— Мне кажется, им нет смысла так явно засвечиваться, — возразил своим баском маленький таги. — Вполне возможно, они до сих пор уверены, что мы про них ничего не знаем. Но все равно ты прав, расслабимся только в Эка-не. По местам, продолжить нести вахту!

Корабли спешили поскорей добраться в тихую гавань жанского порта. Все-таки возле родного дома и камни помогают.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ВОЛЬНЫЕ КОМЕДИАНТЫ

Повозка пострадала только в одном месте: возле щели, откуда стрелял Уракбай из арбалетов, оказалась прожжена дырка в толстом борту да рядом с дырой рассыпалось в прах несгораемое покрытие тента. Видимо, какой-то вражеский колдун в начале боя заметил летящие в его воинов болты и ударил в ответ огненным шаром. Потом он наверняка уже не мог отвлечься от магической дуэли основных сил, но тем не менее толстенные доски ложного борта, используемого для импровизированных театральных подмостков, спасли молодому ордынцу жизнь. Именно поэтому он вечером при сиянии подвешенного магического светляка с таким усердием и помогал Цаю в несложном ремонте. Правда, все усердие заключалось в подаче мелких предметов для починки одной левой рукой, потому что правая оставалась на перевязи. Основную помощь вознице оказывал его коллега из крестьян.

Дело происходило уже после ужина, когда герцогиня уединилась с Ранеком возле очередного большого валуна, укрылась пологом тишины и о чем-то переговаривалась с недовольным мэтром. При этом они частенько посматривали на расположившийся возле большого костра общий круг крестьян, в котором сидел довольно улыбающийся Заринат. А довольный он был по своей извечной причине: его со всех сторон подкармливали то куском мяса с хлебом, то куском сыра с каким-либо овощем, а то и сладким манскатом. Без лишних церемоний уродливый воин принимал угощения и вполне ловко отправлял в свой безразмерный желудок. Кажется, крестьяне вошли в азарт и даже стали спорить, когда же этот воин наестся. Но пока остановки не наблюдалось.

В конце концов даже Вилейма возмутилась, отвлекшись от нравоучений и раздачи инструкций на предстоящую ночь:

— Ну сколько он может жрать? Лопнет ведь!

— Да мне самому интересно. — Ранек рад был смене темы в разговоре. — Вдруг он и в самом деле рухнет от заворота кишок? Ведь не соображает…

— Точно! — вспомнила хозяйка. — Не пора ли его «подстегнуть»?! Я уже немного восстановилась.

Сказано — сделано. На этот раз получилось. А вот картина осознания осталась прежней: бывший десятник замер, быстро осматриваясь и оценивая обстановку. Из темноты наблюдать за его превращениями было еще интересней. Вот он встал, несколько раз вздохнул, поглаживая отяжелевший живот и с напряжением вглядываясь в темноту. Повернулся, рассмотрел копошащихся с починкой людей возле повозки и шагнул в их сторону.

Еще мгновение назад Кремон отчетливо помнил всю круговерть отчаянной схватки, изнемогал от огненного жара и отчаянно избегал смертельных ударов, и вдруг…

Тихая ночь, костер, добрые лица сидящих рядом крестьян, отяжелевший желудок вместо отсутствующей магической силы и, как всегда, битком набитый рот.

«Это надо мной издеваются или как? — Он с трудом встал, всматриваясь в темноту. — Вот незадача, ничего не вижу! Где все остальные? Неужели погибли? — И только повернувшись назад, рассмотрел и повозку комедиантов, и крестьянские телеги, и своего опекуна за работой. — Надо расспросить про итоги сражения, а то ничего в голове не осталось. То эта дура меня за невинный вопрос душить начала, то сразу в гущу схватки прыгать довелось! Как я вообще от огненных молний не пострадал? Видимо, в моем теле молоко Топианской коровы чего-то натворило. А вот что бы было, если бы они в меня ледяной стрелой запустили? Кажется мне — замороженная тушка. Хорошо, что здешние маги такие удары не практикуют…»

Так и не заметив сидящую в темноте пару, Невменяемый приблизился к работающим:

— Все наши живы?

— Все! — откликнулся первым его сослуживец.

— О! Никак опять в полном здравии? — обрадовался возница.