Невменяемый скиталец

— М-да? — теперь колдун смотрел на рабов с явным сарказмом: — Что-то ты, коллега темнишь и явно чего-то недоговариваешь.

— Да чтоб меня шейтар загрыз! — натурально обиделся Уракбай. — Он ведь все-таки десятник, а я рядовой пехотинец. Когда же ему было со мной откровенничать на службе? Только в госпитале можно сказать, и сдружились, жалко мне его стало, калеку одинокого. Вот я его и забрал в свой родной Эмран. Не пропадать же человеку.

После этого возница многозначительно посмотрел в глаза колдуна, пожал плечами и только затем вернулся к управлению похасами. Тогда как Эль-Митолан с некоторым раздражением почесал затылок под своим пыльным хвостов и пригрозил:

— Ладно, на ближайшем привале я вас обязательно на ложь проверю. Найдутся средства и без Сонного Покрывала.

— Нам скрывать нечего! — гордо ответил Уракбай, но сразу непроизвольно скосил глаза на своего бывшего сослуживца и добавил: — По крайней мере, мне — точно!

Но сам, в который раз мысленно воскликнул: «И откуда он все знает?! Вон даже волшебные фрукты едал. Правда и сам помнит об этом скорей неосознанно. Может его тряска опять в чувство приведет? Буду посматривать…»

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

УДАРНЫЙ КУЛАК

При всей своей опытности и организованности наемники очень выгодно отличались от подобных сборищ любителей наживы. Из-за царящей в полку дисциплины эти люди смотрелись как небольшая, но непобедимая армия. Практически весь личный состав постоянно находился в движении, раздавались бодрые команды, неслись во все стороны вестовые, и весь полк как бы размеренно дышал. Но на самом деле наемники очень умело создавали только видимость движения, практически при этом топчась на месте.

Если бы они захотели, то преодолели данное им расстояние похода втрое быстрей. Но все получалось наоборот, хотя с большим видимым шумом и эффектом. Вперед посылалась разведка, затем дорогу прощупывали отделенным сознанием маги, потом выдвигался дозорный отряд прикрытия, и только затем в жестком, нерушимом строю двигался весь полк. Помимо этого, по желанию Пиюса и нескольких его приближенных, наемники охотно и безоговорочно демонстрировали свою отменную выучку при атаке, брали условного противника в «клещи» и успешно штурмовали назначенные для учебных целей сопки вдоль пути своего передвижения. То есть нарабатывали тактику совместных действий для обеспечения будущих побед.

Выглядел полк очень грозно. И, как предполагалось, передвигался быстро. Хотя, как оказалось в итоге, не так быстро, как хотелось бы. Но это Пиюс осознал только на третьи сутки пути, когда понял, что до Игольчатых гор двигаться еще больше суток. Да и то сомнительно. С некоторым разочарованием он обратился к командиру наемников:

— Мне кажется, следует ускорить продвижение. Хотя ваш марш-бросок и впечатляет неумолимостью, но нам надо бы поторопиться. Разбойники могут рассредоточиться и с большим толком подготовиться к отчаянному сопротивлению.

— Вот именно! К сопротивлению! — напыщенно ответил полковник. — А нам как раз это и надо: не распылять свои силы в мелких сражениях, отбивая партизанские наскоки, а одним мощным ударом опрокинуть все силы противника одновременно. Это раз. А во-вторых, мне не хочется потерять даже одного человека еще до начала военных действий. Пока мы не заметили ни одной ловушки или засады на нашем пути, но это не значит, что разбойники их не организуют. Именно поэтому мы и стараемся до поры до времени не раскрывать все свои магические силы. Вы со мной согласны?

— Конечно, вы правы, — криво усмехнулся купец. Весь полк наемников старательно делал вид, что среди них находится только два десятка Эль-Митоланов. — Но хочу напомнить, что вам платят не за дни, а за голову каждого разбойника и освобожденного ребенка.

— Тем более у вас не будет причин сомневаться в нашем профессионализме, — зарычал командир наемников. — Мы вам этих голов нанесем столько, что хватило бы у вас денег для полного расчета. Да и деток вытащим из любой шели, где бы они, оболваненные, ни прятались. Мои ребята теперь только тем и занимаются, что спорят, кто больше из них поймает малолеток. Денег-то всем хочется заработать. Да и вообще, разве вас несколько часов спасет?

Вопрос вообще-то шел о гораздо большем сроке, но купец, тяжело вздохнув, не стал накалять отношения:

— Действительно, пара часов никого не спасет. Разве только бедные, несчастные детишки и плененные караванщики потом вам припомнят каждый час своей неволи.