Имаго

– Правильно?

Он просто задохнулся от возмущения.

– А что? – удивился я. – Скажи, но только честно, что плохого в такой передаче? Это не пропаганда наркотиков, насилия, извращений, фашизма, нацизма, коммунизма и прочих измов, это не зоофилия или садомазохизм. Просто показывается жизнь, какая она есть на самом деле. Без прикрас.

– Да уж, – сказал он саркастически. – Это верно! Голая задница крупным планом – верх искусства!

– А «ящик» не только для искусства, – отпарировал я. – Это средство приема информации. Всякой. Заслон надо ставить только на пути ложной инфы, а также не допускать, как я уже говорил, всякой нехорошей пропаганды. А голая задница… ну и что? Я еще застал время, когда нельзя было по «ящику» показать голые сиськи!.. А теперь не только по всем каналам, но и на улице… Вон депутат Хакадама уже приходила на заседания в парламент голая, и – ничего!

– Пьяная, – сказал отец брезгливо. – Или накурилась! Она ж демократка, а они все извращенцы.

– Вряд ли пьяная, – усомнился я. – Просто у нее фигура все еще в порядке. Другие депутатки не решились, это ж такие бабищи, складки на боках, как спасательные круги… И мужики не решатся, у них животы до колен, зрелище омерзительное… Так что все нормально, мир не рухнул. Зато никаких тайн, не надо подсматривать в замочную скважину, как трахаются родители, а просто заходи в спальню и смотри… Посмотрел? А теперь иди учи уроки.

Он задохнулся снова:

– Да как ты можешь…

– Я в вашу спальню не заходил в моменты коитуса, – сказал я быстро. – Клянусь! Просто не надо тратить силы, чтобы раскрывать какие-то тайны, добиваться какой-то женщины… Все тайны открыты, все женщины доступны, так что больше времени на учебу, науку, открытия, свершения…

Глава 2

Отец сердито засопел, схватил пультик. На экране замелькало, наконец высветился значок «Культура», чуть крупнее – «Спонсор программы – фирма «Тампакс». Сразу под значком в лучах юпитеров сидел сияющий Азазельский, самый модный писатель сезона. Его последняя книга выскочила на вершину топ-листа, вот уже вторую неделю там, это немало. Злые языки сразу начали называть суммы, которые отвалило издательство за первое место, многим уже доступна инфа о таксе за места в рейтинге, но справедливости ради надо сказать, что Азазельский пишет в самом деле ярко, заметно, увлекательно. Полное ничтожество на первое место не поставишь, слишком будет заметно, а вот так… так можно.

Азазельский – писатель второй группы, это по моей собственной классификации, к тому же – едва ли не единственный действующий еще с той, доперестроечной когорты.

В первую группу я заношу самую многочисленную, что приняли еще тот советский режим и всячески с ним сотрудничали, воспевали, писали о славном рабочем классе, строителях коммунизма, за что получали награды, премии, восседали в президиумах, руководили, указывали, занимали посты и распределяли поступающие от режима в Союз писателей материальные блага.

Другая группа поступила намного хитрее: продолжая сотрудничать, всячески фрондировала, демонстрировала публике свое якобы неприятие режима, «критиковала» и пускала слушок, что в их произведениях «самое лучшее цензура вырезала». Эти тоже пользовались всеми благами и привилегиями, ездили за счет режима в длительные зарубежные поездки, получали от Литфонда роскошные квартиры, дачи в Переделкине, просто финансовые вливания…

Третья группа, в ней совсем крохи, боролась с режимом на полном серьезе. Эти люди подвергались некоторым гонениям и даже ухитрились побывать в лагерях, потом с триумфом выезжали на Запад, где им вручали Нобелевские премии, делали министрами, а также получали весь причитающийся набор: виллы, роскошные квартиры, счета в швейцарских банках.

Понятно же, что, когда режим рухнул, все «творцы» этих категорий остались в растерянности, ибо выяснилось, что никакие они не деятели искусства, ибо сейчас бы только творить, творить, творить! – а деятели совсем иного рода. Никто из них не смог творить, а кто и пытался, у того это были такие беспомощные попытки, что прошлым поклонникам становилось стыдно за своих кумиров.

В этих трех группах вся наша творческая интеллигенция. Все наши писатели, композиторы, художники. На самом деле, конечно, не совсем вся, просто создается такое впечатление, ибо существует еще и четвертая… хотя нет, самой группы не существует и существовать не может. Как группы. Этих вообще единицы, их не видно, они не на слуху, о них не говорят массмедиа ни как о сторонниках режима, ни как о противниках. Для этих людей вообще не существует режима – станут обращать внимание на такую мелочь! – они работают на свой биологический вид хомо сапиенса.