Жребий

— Беспокоите моего пациента? дружелюбно спросил он.

— Ты в два раза хуже, — отозвался Мэтт. — Желаю трубку.

— Нельзя, — рассеянно сказал Коди, читая его карточку.

— Проклятый шарлатан, — пробурчал учитель.

Коди положил карточку на место и потянул зеленую занавеску, подвешенную над кроватью к полукруглому стальному карнизу.

— Боюсь, придется мне попросить вас на минутку выйти. Как ваша голова, мистер Мирс?

— Да вроде ничего не вытекло.

— Вы слышали про Флойда Тиббитса — Сьюзан мне рассказала. Если у вас после обхода найдется минутка, я бы хотел с вами поговорить.

— Если хотите, могу сделать вас последним пациентом на обходе. Часов в одиннадцать.

— Отлично.

Коди снова дернул занавеску.

— А теперь, если вы со Сьюзан нас извините…

— Вот так, друзья, мы уединяемся, — сказал Мэтт. — Скажете секретное слово — выиграете сто долларов. Занавеска отделила Сьюзан с Беном от кровати. Оттуда к ним донеслись слова Коди: "Когда я буду в следующий раз давать вам наркоз, то, наверное, удалю вам язык и примерно половину лобной доли.”

Они улыбнулись друг другу, как улыбаются молодые парочки, когда светит солнышко и с работой все в порядке, но улыбки одновременно исчезли. Оба на мгновение задумались: в своем ли они уме?

3

Когда Джимми Коди вошел, наконец, в палату к Бену, было двадцать минут двенадцатого. Бен начал:

— Я хотел поговорить с вами вот о чем…

— Сперва голова, потом разговоры, — Джимми осторожно раздвинул волосы Бена, на что-то посмотрел и сказал: —Будет больно. — Он снял бинт и пластырь, и Бен подскочил. — Черт знает что за шишка, — разговорчиво сообщил Коди и закрыл рану повязкой поменьше.

Он посветил Бену в глаза, потом постучал по левому колену резиновым молоточком. Бен, неожиданно исполнившись отвращения, подумал: уж не этим ли молоточком Джимми обстукивал Майка Райерсона.

— Вроде бы все удовлетворительно, — сказал Джимми, убирая свое имущество. Девичья фамилия вашей матери?

— Эшфорд, — ответил Бен. Когда он в первый раз пришел в себя, ему задавали те же вопросы.

— Учительницы из первого класса?

— Миссис Перкинс. Она красила волосы.

— Второе имя отца?

— Мёртон.

— Головокружение, тошнота?

— Нет.

— Не ощущаете странных запахов, не слышите странных звуков, не…

— Нет, нет и нет. Я чувствую себя прекрасно.

— Это буду решать я, — строго объявил Коди. — В глазах нисколько не двоится?

— С тех пор, как я в последний раз покупал галлон «Буревестника» —нет.

— Ладно, — сказал Коди. — Объявляю вас излечившимся благодаря чудесам современной науки и такой добродетели, как крепкая голова. Ну, что там у вас на уме? Наверное, Тиббитс и малыш Макдугаллов? Могу сообщить вам только то, что сказал Паркинсу Джиллеспи. Я рад, что это не попало в газеты — раз. Одного скандала в сто лет для небольшого городка достаточно. Будь я проклят, если понимаю, кто мог захотеть проделать такую извращенную штуку — два. Местным он быть не может. Своя доля «странных» у нас есть, но…

Увидев их озадаченные лица, он осекся.

— Вы что, не знаете? Не слышали? — Чего не слышали? — спросил Бен. — Прямо по Мэри Шелли или Борису Карлофф. Прошлой ночью кто-то выкрал трупы из окружного морга в Портленде. — Господи Иисусе, — непослушными губами выговорила Сьюзан.

— А что? — неожиданно встревожившись, спросил Коди. — Вы что-то знаете? — Я начинаю думать, что мы и впрямь кое-что знаем, — сказал Бен.

4

Они завершили свой рассказ в десять минут первого. Принесенный Бену сиделкой на подносе ленч так и стоял у постели нетронутым.

Последний слог замер, и остался только перезвон стаканов и столовых приборов, доносившийся через полуоткрытую дверь — это ели самые голодные пациенты.

— Вампиры, — сказал Джимми Коди. Потом: — Уж кто-кто, но Мэтт Бэрк! Отчего посмеяться над всем этим ужасно трудно.

Бен и Сьюзан хранили молчание.

— И вы хотите, чтобы я эксгумировал парнишку Гликов, — задумался Джимми вслух. — Едрит твою налево.

Он вытащил из сумки пузырек и перебросил Бену. Тот поймал.

— Аспирин, — сказал Коди. — Принимали когда-нибудь?

— Сколько угодно.

— Мой отец называл его «лучшей сестрой приличного врача». А знаете, как он действует?

— Нет, — сказал Бен. Он лениво вертел в руках флакон с аспирином, разглядывая его. Он был недостаточно хорошо знаком с Коди, чтобы знать, сколько тот обычно показывает, а сколько держит про себя, но не сомневался, что мало кто из пациентов Джимми видел его таким, как сейчас: на мальчишеское, напоминающее Нормана Рокуэлла лицо набежала тень размышлений и самоанализа. Ему не хотелось нарушать настрой Коди.