Батумский связной

Борис сжал руками виски. Лиза подошла и прикоснулась к его лицу легкими пальцами, потом прошептала:

– На, покури, тебе станет легче…

Она протянула ему толстую, странно пахнущую папиросу. Борис взял ее машинально, затянулся… Теплая розоватая волна разлилась по всему телу, качнула комнату… Борис поплыл куда-то, легко покачиваясь. Душевная боль, только что казавшаяся невыносимой, притупилась, смягчилась, отступила. Мир вокруг слегка дрожал, как дрожит воздух над нагретой полуденным солнцем землей…

Девушка прильнула к Борису всем телом. Ее влекло к нему той же розовой нежной волной, тем же теплым потоком. Она скользила по его телу душистым шелком волос, осыпала его мелкими горячими поцелуями, шептала безумные ласковые слова. Она взяла всю инициативу на себя, нежно опустившись на его тело и постепенно, понемногу ускоряя темп движений, пока они не превратились в бешеный неистовый танец. Окутывающий их наркотический туман придавал всему нереальный оттенок, необыкновенный, пьянящий аромат.

Борису казалось, что он то погружается в морскую пучину, то взлетает к облакам…

Лиза была необыкновенно искусна в любви, но Борис не думал сейчас о том, где она обучилась этому искусству, о том, сколько мужчин до него погружались в те же пучины, возносились в те же небеса… Он летел в головокружительной бездне, и наконец ослепительный, всепоглощающий свет залил все его существо, пронзил его позвоночник, рассыпавшись миллиардами сверкающих искр…

Они лежали рядом, счастливые и опустошенные. Розовый наркотический туман все еще плыл вокруг них, не давая реальности запустить когти в их израненные души. Лиза приблизила губы к уху Бориса и прошептала что-то. Смысл ее слов не доходил до него, он ощущал только нежное, щекотное прикосновение ее губ, ее волнующее дыхание на своей щеке. Он почувствовал, что желание снова заполняет все его существо – неожиданное, дикое, ошеломляющее. Он набросился на нее и овладел яростно, бешено – так, как махновская конница овладевает маленькими степными городками, возникая на горизонте в облаке пыли, налетая с диким воем и улюлюканьем, сметая все на своем пути…

Потом он опомнился, отрезвел и увидел Лизины глаза. В них был страх и отчаяние. Борис понял, что она почувствовала в нем такого же насильника, завоевателя, как все те мужчины, которые владели ее телом, начиная с той страшной ночи в степи… Она испугалась, что Борис такой же, как все.

Он прижал к себе девочку из той, довоенной, жизни, он осушил поцелуями ее слезы, он просил у нее прощения за всех, кто причинил ей боль…

Они снова лежали рядом и говорили, говорили… Они вспоминали Петербург-Петроград, свежий запах первого снега, скрип санок, огоньки на берегу Екатерининского канала, рождественские елки, пасхальный благовест…

Лиза встала, раскурила опять душистую папиросу и протянула Борису.

– Пожалуй, мне нужно сохранить ясную голову, – неуверенно отказался Борис.

– Да, действительно, – согласилась Лиза. – Итак, расскажи мне, как ты здесь очутился?

– Случайно. – Он отвел глаза.

– Случайно заплыл в Батум, случайно зашел в кофейню Сандаракиса, случайно встретился там с Исмаил-беем, – саркастически продолжила Лиза. – Знаешь, я поверю, что тебя случайно прибило к батумскому берегу, как Робинзона Крузо, но что ты случайно встретился с Исмаил-беем – никогда! Это, знаешь ли, не такой был человек, чтобы встречаться с кем бы то ни было случайно, за чашечкой кофе.

– А что он был за человек?

– Таинственный и жестокий. Каким-то образом он сумел подчинить себе тот ужасный сброд в кофейне. Так что тебе пришлось бы худо, если бы они застали тебя на месте убийства.

– Но кто его убил? – встрепенулся Борис. – Надеюсь ты не думаешь, что это я? Ты видела кого-нибудь?

– Я видела двоих, но не узнала. – Борису показалось, что голос Лизы звучал неуверенно.

– Лиза, – Борис взял ее руки в свои и заглянул в глаза, – ты веришь, что я не убийца? Все случилось так быстро, я только слышал в темноте странный такой звук, как змея шипит…

– Ты думаешь, если бы я знала, что это ты убил Исмаил-бея, то стала бы хуже к тебе относиться? – Она сопроводила свои слова пренебрежительным смешком.

– Ну хорошо, можешь не верить. Но у меня действительно положение хуже губернаторского. У меня нет ни денег, ни документов, меня ищут в Крыму за убийство, которого я не совершал, и теперь будут искать здесь, в Батуме, по тому же поводу.