7  

– Совершенно верно, сэр Уинстон, – прервал мистер Солсбери затянувшийся монолог своего энергичного собеседника. – Я получил шифрованное сообщение о том, что наш резидент в Батуме раздобыл список засланных турками в Крым агентов. Этот список в ближайшие дни будет доставлен секретным связным в Крым, так что к моему приезду я смогу передать его человеку Лукомского. Это было бы крайне удачно с точки зрения придания генералу Лукомскому еще большего политического веса…

– Прекрасно. – Сэр Уинстон допил портвейн и откинулся на спинку кресла. – Кстати, если вы увидите командующего Добровольческой армией генерала Май-Маевского, сообщите ему о том, что его величество намерен в ближайшее время пожаловать генералу титул лорда.

– О-о! – Мистер Солсбери удивленно поднял брови.

– Ничего удивительного. Май-Маевский – замечательный тактик. Он прекрасно использует возможности современного транспорта – перебрасывая относительно небольшие контингенты войск по железной дороге, он вводит их в бой зачастую в один и тот же день на разных участках фронта, тем самым успешно преодолевая сопротивление значительно превосходящих по численности сил противника. Не забывайте, что Добрармии приходится воевать и с красными, и с зелеными, и с Петлюрой…

Сэр Уинстон посмотрел на часы и встал.

– Должен откланяться. Меня ждут в адмиралтействе. Желаю вам успехов и надеюсь на прекрасные результаты вашей миссии.

Он колобком выкатился из Георгианского зала и мгновенно на его месте возник мистер Лестер, тактично ожидавший завершения разговора в соседней комнате.

Опустившись в кресло, он с любопытством взглянул на мистера Солсбери.

– Не правда ли, – заговорил он, чувствуя, что молчание затягивается, – Первый лорд адмиралтейства – весьма перспективный политик? Если бы консерваторы пришли к власти, сэр Уинстон Черчилль[6] мог бы стать премьером… Хотя англичане не любят аристократов в политике, а сэр Уинстон – виконт, в родстве с герцогами Мальборо… И вообще, такой твердый и энергичный человек нужен у власти только в критические моменты истории, в период войн и политических потрясений. В относительно благополучные времена такие люди могут быть опасны, так что сэр Уинстон может стать премьером только в случае новой войны, а этого, даст Бог, не случится…

– Не правда ли, – прервал приятеля мистер Солсбери, не склонный сегодня говорить о политике, – в походке Джеральдины есть та грациозная царственная легкость, которая говорит нам о подлинном аристократизме, о многих поколениях родовитых предков… Я уверен, что на скачках в Аскоте она придет первой.

Глава вторая

Борису снилось, что он умирает от тифа. С тех пор как он с трудом выжил, ему часто снилась болезнь. Опять во сне он ехал в поезде, в набитом вагоне. В его распоряжении оказалась вся верхняя полка, потому что никто не хотел сидеть рядом – боялись заразиться. Задыхаясь от жара, Борис под унылый стук колес терял сознание, потом ненадолго приходил в себя, просил пить, никто не подходил к нему, тогда он опять начинал бредить. Смутно помнит Борис, как поезд остановился в чистом поле, слышались крики, выстрелы, ржание лошадей. Всплыло и загуляло по вагону страшное слово «махновцы». Сунулась наверх страшная рожа в мохнатой шапке с заплывшим глазом, грозила револьвером. Последнее, что помнит Борис, – это как его тащили за ноги по вагону и выбросили на подтаявшую мартовскую землю.

Через некоторое время от холода он пришел в себя. Махновцы к тому времени нагрузили подводы награбленным добром и ускакали. Поезд тоже потихоньку тронулся к ближайшей станции. У полотна валялось несколько трупов – мужчина в офицерской форме без сапог, старик, раздетый до белья, еще какие-то люди, одна женщина…

Борис встал на ноги и, шатаясь, побрел вдоль полотна вслед поезду. В будке путевого обходчика старуха напоила его чаем с малиной и разрешила отлежаться несколько дней. Тифа она не боялась. Борис сам удивлялся, как выжил, видно, не судьба была ему тогда умереть.

Разбудил его скрип открываемой двери. Надзиратель принес ведро воды с кружкой, привешенной на цепочке. Обитатели камеры, как муравьи, поползли на водопой. Борис выпил кружку теплой железистой воды и почувствовал себя лучше. Голова прошла, пока он спал. Дверь снова открылась, впустив немолодого приземистого солдатика.

– А вот который Ордынцев! – весело крикнул он. – Выходи!

  7  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×