Баймер

Я догадывался, что это такой язык для своих, как вот если бы мы с Аверьяном заговорили о ламерах, лузерах, чайниках и прочих наших фичах.

Валериан Васильевич подмигнул, мол, он меня понимает, поинтересовался живо:

– Андрий, говорят, вы втянулись в это… это самое настолько, что даже взялись делать игру?

– Взялись, – ответил я. – Обеими руками.

– Эх-эх… Лучше уж в карты. В подкидного, к примеру. Разве в играх есть мудрость, глубинные мысли, мудрые высказывания древних? Скажите мне, есть?

Я поморщился, это не совсем честно, все равно что от снайпера требовать досконального знания Шекспира.

– Мудрые высказывания древних? – переспросил я. – А что, простите, в них мудрого, если честно? Ведь когда мы натыкаемся на мудрую мысль, высказанную каким-нибудь Плинием или Цицероном, то ахаем не из-за самой мудрой мысли, а от того, что уже в то время кто-то додумался до такого, чем и в наше время можно пользоваться! Тем самым мы как бы считаем древних мудрецов придурками в сравнении с нами, хотя вслух называем мудрецами и восхищаемся их мудростью, ибо «так принято»… Это как в том анекдоте: ух ты, она еще и разговаривает!

Он расхохотался вкусно, словно откусил сочное хрустящее яблоко.

– Фигню вы порете, уважаемый! Никаким играм не вытеснить книги, в которых эти самые мысли древних мыслителей!

При этом слово «уважаемый» он произносил так, что всем становилось предельно ясно, что разговаривает он как раз с самым неуважаемым на свете отбросом, а такое слово произносит только потому, что сам он – интеллигент, вежливость от ушей и до чистых пяток, умница и вообще красавец.

Сам фигню порешь, мелькнула мысль. Баймы если и не вытеснят в конце концов книги, то лишь по одной-единственной причине, для которой я пока не вижу решения… А причина, надо признать, странненькая.

В книгах не бывает ни кодов, ни хинтов. Могут быть солюшены, но и те ни к чему: читатель все равно доберется до конца любого толстого романа. Если умеет читать, ессно. В крайнем случае он может читать наискось или через страницу, а то и сразу заглянуть в конец.

С баймами сложнее… Вся прелесть в том, чтобы идти, преодолевая трудности. Побивать врагов с трудом, сэйвиться, иногда быть битым самому, начинать снова с загрузки, но идти упорно и настойчиво к победе… Да? А если можно, нажав пару клавиш, сделать себе бессмертие, полный набор оружия с неограниченным боезапасом, всеми ключами, магией и лекарством плюс возможностью летать и проходить сквозь стены, чтобы даже с ключами не утруждаться или поиском дверей?

Да, в этом случае байму можно пробежать за считаный часок, а не за месяцы, как предполагали разработчики. Можно даже полюбоваться графикой по ходу, но основная прелесть баймы безвозвратно потеряется. А вот в конец книги заглядывает редкий придурок, ибо у него нет проблемы дочитать ее до конца.

Кино тоже не соперник баймам. Уж сегодня не соперник, хотя за плечами кино сотня лет, а баймы – совсем младенец. Но уже сейчас кино почти не может обойтись без компьютерных спецэффектов, что для байм – норма, уже сейчас стараются взять в это плоское, абсолютно не трехмерное кино все, что удается перенести из мира байм.

Увы, удается слишком мало. У кинематографа слишком узкие рамки. Это как в литературе: пользуйся всего лишь тридцатью условными значками! Правда, издатель старается добавить к мастерству писателя еще и мастерство художника, но мы сами понимаем, как это мало! В кино эти плоские рисунки хотя бы двигаются…

Еще раз увы: двигаются они по воле режиссера, а зритель остается пассивным, вмешаться не может. Не то в баймах, когда от тебя зависит, как жить или умереть герою, так и его судьба: то ли стать порядочным человеком, то ли вором, то ли еще хуже – политиком. Эффект сопереживания намного выше!

Отец выложил в вазочку печенье. Я придвинул ему, дразня, сахарницу, ведь отец, сластена, кофе пьет без сахара, страшась уронить марку интеллигента.

– Новое поколение, – объяснил он Валериану, – всегда начинает с отрицания достижения родителей. А потом, взрослея, приходит к тем же ценностям. И снова тот же Шекспир, те же Тициан и Веласкес, те же древние мудрецы, которые уже сказали все, а нам остается только смиренно склонить головы перед их мудростью…

Я засмеялся.

– Знаете, у нас говорят: в тридесятом царстве жил-был Иван-дурак, и была у него триодиннадцатая винда… А что уж говорить о каких-то мудрецах, у которых не было даже этой дурацкой Windows 3.11? Они для нас не авторитеты!