Лангольеры, Дайна, Крэг, Туми, Самолет

– Нам придется воспользоваться аварийным скатом, – пояснил Брайан. – Поэтому я хочу объяснить вам, как это делается. Слушайте меня внимательно. Потом вам нужно будет выстроиться гуськом в очередь и проследовать за мной к носовой части самолета.

Спустя четыре минуты передняя дверь «Гордости Америки» рейса № 29 открылась внутрь. Шум разговоров, донесшийся оттуда, тотчас стих в прохладном неподвижном воздухе. Послышалось шипение, и в дверном проеме показалась растущая оранжевая подушка.

Она вывалилась наружу и превратилась в широкую ленту, быстро наполнившуюся воздухом. Теперь из двери на взлетную полосу вел длинный огромный оранжевый матрас с ребристой поверхностью.

Брайан и Ник возглавляли очередь у выхода.

– Что-то не то тут с воздухом, – тихо заметил Ник.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Брайан еще тише. – Отравлен?

– Нет. Не думаю. Но в нем нет запаха, вкуса, что ли.

– Ты с ума сошел, – ответил Брайан не без тревоги.

– Нет не сошел, – сказал Ник. – Это аэропорт, друг, не сенокос разумеется. Но ты ощущаешь запах газа или машинного масла. Я лично – нет.

Брайан принюхался. И тоже ничего не уловил. Он не мог поверить в то, что воздух был отравлен. Но вдруг в нем содержался какой-нибудь медленно действующий токсин? Дышалось, однако, нормально. Но Ник был прав: никаких запахов. И еще этого, что британец назвал… вкусом, – его тоже не было. Воздух снаружи был каким-то нейтральным на вкус. Словно законсервирован.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась с беспокойством Бетани Симмс. – Я не думаю, что мне это так уж нужно знать, но…

– Да нет, все в порядке, вроде бы, – отозвался Брайан. Он обернулся и пересчитал людей. Десять человек. – Обернулся к Нику. – А тот парень, что спит сзади, как думаешь, надо его будить?

Ник мгновение думал, потом покачал головой.

– Не стоит, у нас и так проблем хватает, чтобы еще быть сиделками при мужике с дикого похмелья.

Брайан улыбнулся. Именно это он и сам подумал.

– Да, ты прав, конечно. Ну, ладно, давай ты первым, Ник. А там подержишь конец для других. Я буду помогать Остальным отсюда.

– Может ты спустишься первым? Это я на тот случай если наш скандальный друг что-нибудь затеет по поводу непредусмотренной посадки.

Брайан оглянулся на человека в джерси. Тот стоял в самом конце очереди, в руке атташе-кейс с монограммой, отсутствующий взгляд устремлен в потолок. В общем, на лице не больше выражения, чем у манекена в витрине универмага.

– Никаких неприятностей у меня не будет, – сказал он, – потому что мне абсолютно начхать, что он там затевает. Может выйти, может остаться – мне это безразлично.

Ник улыбнулся.

– Да и мне тоже. Тогда начинаем наш великий исход.

– Обувь снимаем?

Ник уже держал в руке пару мягких черных мокасин.

– О'кей, отправляйся. – Брайан обернулся к Бетани: – Смотрите, как он это делает, мисс. Вы – следующая.

– О, Боже! Терпеть не могу таких штук!

Однако Бетани встала рядом с Брайаном и внимательно проследила, как Ник изготовился к спуску. А тот лихо подпрыгнул, как лыжник на трамплине, мягко упал задом на скат и аккуратно съехал вниз. Так же ловко встал в носках на асфальт, повернулся, заложил руки за спину и шутливо поклонился.

– Проще пареной репы! – крикнул он. – Следующий клиент!

– Теперь вы, мисс… – сказал Брайан, – Бетани?

– Да, – нервозно ответила она. – Только я не думаю, что смогу. Я вообще физкультурой не могла заниматься. Меня даже освободили от занятий.

– Все получится, – успокоил ее Брайан. Он давно приметил, что люди съезжали со ската с большим энтузиазмом, когда обнаруживали зримую опасность, скажем, пробоину в фюзеляже или пожар в двигателе. – Обувь снимем?

Бетани сняла пару потрепанных теннисных тапочек, однако, попыталась попятиться от ярко-оранжевого ската.

– Может, мне лучше выпить для храбрости?

– Мистер Хопвелл внизу подстрахует, не бойтесь, – уговаривал Брайан, а сам начал опасаться, как бы не пришлось сталкивать ее. Очень не хотелось бы, но если она скоро не спрыгнет, придется. Нельзя было никому позволять отступать в хвост очереди, пока, мол, соберется с духом. При спуске по скату это было недопустимо. Позволишь одному – все захотят быть последними.

– Спускайся, Бетани, – неожиданно сказал Альберт. Он держал под мышкой футляр со скрипкой. – Я сам до смерти боюсь этой штуки, но, если ты съедешь, мне тоже придется решиться.