Лангольеры, Дайна, Крэг, Туми, Самолет

Он отвернулся от шкафа, и вдруг его охватило чувство полного одиночества. Как одинока была вся его взрослая жизнь! Револьвер показался тяжелым, и он опустил руку. Стоял, ссутулившись, – в одной руке атташе-кейс, в другой – револьвер, на лице – выражение глубоко несчастного человека. Вспомнилось то, о чем он много лет не вспоминал. Двенадцатилетний Крэг Туми лежал в постели, содрогаясь от беззвучных рыданий. В другой комнате громко играла стереосистема. Пела Меррили Раш, а мать подпевала пьяным голосом, фальшивя: «Назови меня ангелочком… с утра, бэ-э-эй-бии… коснись моей щечки, прежде чем уйдешь, бэй-бии…»

Он лежал и плакал беззвучно. И думал: «Почему ты не можешь меня полюбить и оставить в покое, мама? Ну, просто полюби и оставь в покое».

– Я никому не хочу наносить вреда, – забормотал Крэг Туми сквозь слезы. – Не хочу. Но это… это просто нестерпимо…

Напротив него у стены находились телевизионные мониторы, все отключенные. В какой-то момент, когда он осматривал их, истина того, что произошло и что продолжало происходить, вспыхнула в его сознании. В какой-то момент она прорвала сложную систему невротических заслонов и пробралась в бомбоубежище, где проходила его жизнь.

«Все исчезли, Крэгги-вегги. Весь мир улетучился, кроме тебя и тех людей с самолета».

– Не-е-ет, – простонал он и упал в ближайшее кресло возле стола посреди комнаты. – Нет же, все не так. Просто невозможно. Не приемлю подобную идею. Полностью.

«Лангольеры здесь уже побывали и скоро вернутся», – произнес голос отца. Он, как всегда, заглушил голос матери. – «Тебе лучше убраться, когда они прибудут… иначе – сам знаешь, что случится».

Это он знал. Они его сожрут. Лангольеры сожрут его живьем.

– Но я никого не хочу убивать, – повторил он бесстрастным голосом. На столе лежал лист записи дежурства. Крэг опустил атташе-кейс, положил на стол револьвер, взял лист, посмотрел на него невидящим взглядом и начал Отрывать от него узкие тонкие полоски с левого края.

РРРиииПП…

Вскоре он был зачарован полосками бумаги, падавшими на стол, – возможно, самыми тонкими, какие когда-либо он сумел оторвать! Но и в это время голос отца еще не покинул его:

«Иначе – сам знаешь, что случится».

5

Картонные спички. – Случай с бутербродом с салями. – Еще один пример метода дедукции. – Аризонский еврей играет на скрипке. – Единственный звук в городе.

Гробовая тишина, последовавшая за предостережением Дайны, была, наконец, нарушена Робертом Дженкинсом.

– Насколько я понимаю, у нас возникли проблемы, – сказал он голосом лектора в большой аудитории. – Если Дайна обладает столь тонким слухом, тем более после весьма впечатляющей демонстрации ее способностей, свидетелями которой мы только что были, я склонен полагать, что она действительно что-то услышала. Было бы желательно узнать: что же это такое? К сожалению, мы не знаем. Это – одна проблема. Отсутствие горючего в аэроплане – другая проблема.

– Там 727-й стоит поблизости, – заметил Ник. – Совершенно готов к взлету. Ты такие можешь водить, Брайан?

– Могу.

Ник протянул обе руки к Бобу и пожал плечами, словно говоря: ну вот, один узелок развязали.

– Теперь, предположим, что мы поднимемся, давайте зададим себе вопрос: а куда мы полетим? – продолжал Дженкинс. – Вот вам третья проблема.

– Отсюда, – немедленно подсказала Дайна. – Подальше от этого звука. Нам нужно улететь подальше от этого звука и от того, что его производит.

– А сколько нам времени на это отпущено? – мягко спросил ее Боб. – Когда оно прибудет сюда, Дайна? Есть какая-нибудь идея?

– Нет, – откликнулась она из надежных объятий Лорел. – Мне кажется, что оно еще далеко. Какое-то время у нас есть. Но…

– Тогда я предлагаю поддержать идею мистера Варвика, – сказал Боб Дженкинс. – Пойдемте-ка в ресторан, перекусим и заодно обсудим, как нам дальше быть. Пища, знаете ли, благоприятно воздействует на то, что месье Пуаро любил называть маленькими серыми клеточками.

– Но нам нельзя терять времени, – капризно сказала Дайна.

– Всего лишь пятнадцать минут, – ответил Боб. – Не больше. И кстати, даже в твоем возрасте, Дайна, пора знать, что полезные размышления всегда предшествуют полезным действиям.

Альберт вдруг почувствовал, что у писателя детективов есть какие-то свои резоны непременно пойти в ресторан. Уж у него-то серые клетки работали на всю катушку, по крайней мере, он в это верил, особенно после его экстравагантных теорий, которые он излагал в самолете. Альберту очень захотелось предоставить ему любую возможность.