У меня есть твой номер

— Сэм, я получила твое письмо! — К нам подскакивает девушка с хвостиком. — Увидимся в классе танцев.

— Где?!

— Спасибо огромное за поддержку! Пока ты у меня единственный ученик! Прихвати удобную одежду и подходящие туфли!

Сэм явно потерял дар речи. Что не так с уроками танцев? Ему же придется танцевать на собственной свадьбе, верно? Он должен быть благодарен мне за то, что я записала его на занятия.

— Звучит неплохо, — робко говорю я.

— До вечера вторника, Сэм!

Девушка исчезает в толпе. Складываю руки на груди и собираюсь объявить, что сделала ему большое одолжение.

— Сколько точно писем вы отправили от моего имени?

— Ну… не так уж много… Несколько.

— Если бы вы были моей секретаршей, я бы уволил вас сию же минуту. Но все, что я могу сделать, это забрать у вас телефон и попросить…

— Сэм!

— Ник! — Лицо Сэма разглаживается, он протягивает руку. — Рад тебя видеть. Не знал, что ты придешь.

Мужчина лет шестидесяти, одетый в костюм в тонкую полоску и цветастую рубашку, салютует мне бокалом. Я в ответ поднимаю свой, испытывая благоговейный трепет. Сэр Николас Мюррей! Я видела в Гугле его фотографии с премьер-министром, с принцем Чарльзом и другими знаменитостями.

— Никогда не пропущу пьянку! — весело говорит сэр Николас. — Но на выступления я опоздал, не так ли?

— Правильно подгадал, — улыбается Сэм. — Что, выслал вперед шофера, дабы тот удостоверился, что официальная часть закончилась?

— Без комментариев, — подмигивает сэр Николас. — Ты получил мое письмо?

— А ты мое? — понижает голос Сэм. — Ты выдвинул Ричарда Догерти на премию «Сделка года».

— Очень яркий молодой талант, Сэм. — Сэр Николас выглядит немного смущенным. — Помнишь, как он в прошлом году поработал с Хардвиксом? Он заслуживает признания.

— Это ты довел до конца сделку с «Райан Энерджи». А не он.

— Он очень помог. Во многих отношениях. И некоторые из его заслуг… просто… неоценимы.

Они смотрят друг на друга. И похоже, пытаются не рассмеяться.

— Ты неисправим, — наконец произносит Сэм. — Надеюсь, он будет благодарен тебе. Знаешь, я только что вернулся из Германии. Мы должны кое-что обсудить.

Он совершенно вытеснил меня из разговора, но я нисколько не возражаю. Может, стоит улизнуть, пока есть такая возможность?

— Сэм, познакомь меня с твоей спутницей.

Голос сэра Николаса врывается в мои мысли, и я нервно улыбаюсь. У Сэма, конечно же, нет никакого желания представлять меня, но выбора не остается.

— Сэр Николас, это Поппи Уотт. Поппи, это сэр Николас Мюррей.

— Очень приятно. — Пожимаю руку, стараясь не выдать волнения.

Ух ты! Я и сэр Николас Мюррей. Как ни в чем не бывало болтаем в «Савое». Как бы половчее упомянуть об этом в разговоре с Энтони?

— Вы из «Джонсон Эллисон» или из «Грин Ритейл»? — вежливо спрашивает сэр Николас.

— Ни то ни другое, — конфужусь я. — Вообще-то я физиотерапевт.

— Физиотерапевт! — радуется он. — Замечательно! Самая недооцененная медицинская специальность, так я считаю. Я ходил к одному доктору на Харли-стрит, когда у меня разболелась спина, но он не смог помочь мне…

— Вам нужна Руби, — говорю я. — Это моя начальница. Она потрясающая. Когда она делает глубокий массаж, мужчины плачут.

— Вот как? — Сэр Николас, похоже, заинтересовался моими словами. — У вас есть визитная карточка?

Бинго! Руби заказала карточки для нас, когда мы только приступили к работе, но у меня никто никогда не просил ее. Ни разу!

— Вот, пожалуйста. Мы работаем в Бэлхэме, это к югу от реки, вы, наверное, не знаете…

— Я хорошо знаю Бэлхэм. Моя первая квартира в Лондоне находилась на Бедфорд-Хилл.

— Не может быть! Так это же в двух шагах от нас!

Невероятно. Сэр Николас Мюррей жил на Бедфорд-Хилл! Это неспроста. Начинаешь с Бэлхэма, а потом тебя посвящают в рыцари. Вдохновляет, нечего сказать.

— Сэр Николас! — Смуглый парень материализовался словно ниоткуда. — Рад видеть вас здесь. Как дела на Даунинг-стрит? Они уже раскрыли секрет всеобщего счастья?

— Все к тому идет, — добродушно улыбается сэр Николас.

— Для меня большая честь разговаривать с вами. И с Сэмом… — Парень хлопает Сэма по спине. — Он главный человек в моей жизни. Не представляю, что бы мы без тебя делали.

С негодованием смотрю на этого лицемера. Он же совсем недавно назвал Сэма гребаным упрямым ослом.