Фуа-гра из топора

Я кивнула.

– Ну, тогда еще не решались на подобные эксперименты. Даже женщин в возрасте тридцати пяти лет, собиравшихся произвести на свет ребенка, называли старородящими, – продолжал Борцов. – Да и в наши дни не всякий медцентр согласится наблюдать рискованную беременность, и, что еще важнее, совсем не каждый гинеколог обладает квалификацией для такой работы.

– Но это возможно! – обрадовался Денис. – И из всякого правила существуют исключения. Я слышал, что у некоторых женщин климакс вообще не наступает. Кстати, когда он приходит?

– Отсутствие менопаузы крайне редкая патология, но встречается, – ответил Глеб Валерьянович, – я лично с ней не сталкивался, но в научной литературе описаны такие случаи. И точно назвать время наступления климакса сложно. У всех по-разному, обычно где-то после пятидесяти.

– Тогда что мы обсуждаем? – засмеялся Денис. – Элеонора была моложе, когда служила у Сергея Николаевича, ей для того, чтобы забеременеть от хозяина, не требовалось предварительно бегать по докторам. Раз, два и готово. А чего вы на меня уставились?

– Хочется рассмотреть человека, способного сморозить инфернальную чушь, – засмеялась Лиза.

– Барин и горничная очень расхожая ситуация, – не сдавался Денис. – Любовница надоела Благоеву, и он отправил ее назад в Моршу, но, будучи честным человеком, содержал бабу и своего сына. Гениально я придумал, правда? Вот откуда у нас взялся Ваня. Раз, два, три… елочка, гори!

– Полагаешь, Новый год к нам мчится? – ухмыльнулся Роберт.

– Нет, просто присказка такая. Ну я же молодец, ребята! – радовался Жданов.

– Нет, ты болван, – вспыхнула Лиза.

Троянов закатил глаза и начал о чем-то шептаться с Борцовым. Елизавета с Денисом стали спорить и размахивать руками. Я пошла на кухню. С радостью отметила, что там никого нет, включила чайник и прижалась лбом к стеклу окна.

Ох, как трудно быть начальником! Если мы не разберемся в деле, все скажут: Сергеева завалила расследование. Шишки достанутся мне. И бесполезно будет объяснять разозленному Ивану Никифоровичу, что бригада еще не сформировалась, коллектив пока не спаялся…

В кармане затрезвонил мобильный, я вытащила телефон.

– Как дела, Татьяна Сергеева? – спросил Трофимов.

– Прекрасно, – коротко ответила я.

Но Никита не удовлетворился услышанным.

– Все хорошо?

– Да.

– Правда?

– Да.

– А вот мне кажется иначе.

– Ошибаетесь.

– Татьяна Сергеева, вы уверены, что не нуждаетесь в помощи?

– Нет.

– А вот мне кажется иначе, – повторил он. – Голос у вас невеселый, не бодрый. Грустный.

– Я прекрасно себя чувствую.

– А вот мне кажется иначе, – прозвучала знакомая фраза.

Я попыталась проглотить колючий комок в горле и ощутила пощипывание в носу.

– Татьяна Сергеева, вы где? – забеспокоился Никита.

– Здесь, – проговорила я, стараясь не разрыдаться. – Извините, нет времени на болтовню. Начальник вызывает.

– Вы же сами босс, – хмыкнул Трофимов.

– Есть люди повыше меня, – сдавленно пробормотала я.

– Что-то подсказывает мне: у вас неприятности, Татьяна Сергеева. Могу ли я…

– До свидания, – спешно попрощалась я и быстро сунула мобильный на место.

Но через пару секунд стала жалеть о своем поведении. Надо было удержаться от истерики и спокойно поговорить с Трофимовым. Хотя я не заорала, не затопала ногами, не зарыдала, просто быстро свернула беседу. Никите не на что обижаться. Ему не стоило упорно приставать ко мне, безостановочно произносить фразу: «А вот мне кажется иначе».

Я села на стул, положила руки на стол, уронила на них голову и замерла в этой позе, мысленно разговаривая сама с собой. Держись, Танюша. Глаза боятся, а руки делают. Ничего в этой жизни не достается даром. Если хочешь руководить бригадой и не упасть в грязь лицом, то сейчас дави в себе слабость, усталость и желание заплакать во весь голос. Повторяй, как мантру: я сильная, я железная, я смогу доказать всем, что женщина способна стать прекрасным руководителем…

Не знаю, сколько я просидела на кухне, из ступора меня вывел крик Елизаветы:

– Таня, Таня! Куда ты подевалась? Иди скорей сюда!

Я встала, вздернула подбородок, свела вместе лопатки, изобразила на лице улыбку и пошла в комнату совещаний, ощущая, как истерика отступает.

– Ты слышала, что он сказал? – ажитированно воскликнула Елизавета, едва я переступила порог.