45  

Я поспешил через улицу, отмахиваясь от голубого дыма автобусного выхлопа. Бунтарь рокабилли стоял на своем посту рядом с дверьми, и у меня мелькнула короткая мысль, что он сказал бы, если бы я первым произнес его реплику. Но это было бы не менее подлым поступком, чем сознательное терроризирование пьяницы под сушилкой; если украсть тайный язык у таких, как этот паренек, детей, у них почти ничего не останется. А этот даже не будет возможности куда-то пойти и отомстить мне на «Икс-боксе»[127]. Поэтому я просто ему кивнул.

Он кивнул в ответ.

— Эй-ку-ку, рябчик.

Я зашел вовнутрь. Звякнул звонок. Я прошел мимо стойки с уцененными комиксами прямо к барной стойке с содовой, за которой стоял Фрэнк Аничетти-старший.

— Что я могу предложить тебе сегодня, друг мой?

На какое-то мгновение меня зацепило, так как это были не те слова, которые он произнес прошлый раз. Но я понял, что так и должно быть. Тогда я взял со стойки газету. А на этот раз — нет. Возможно, каждое путешествие назад в 1958 переустанавливает на одометре все (за исключением Желтой Карточки), но только ты что-то изменил, как выныривают новые варианты. Эта идея показалась мне пугающей и вместе с тем освобождающей.

— Я не против попробовать рутбир.

— А я не против тебя им угостить, у нас здесь единогласие. Пиво за пять или за десять центов?

— Думаю, за десять.

— Ну, а я думаю, что ты думаешь правильно.

Запотевшая кружка появилась из холодильника. Он воспользовался рукояткой деревянной ложки, чтобы снять лишнюю пену. Наполнил кружку по краев и поставил передо мной. Все, как в предыдущий раз.

— Стоит дайм, плюс пенни для губернатора.

Я подал ему один из долларов Эла, и пока Фрэнк 1.0 отсчитывал мне сдачу, я оглянулся через плечо и увидел бывшего Желтую Карточку, он стоял перед винным магазином — перед зеленым фронт оном, — качаясь из стороны в сторону. Это напомнило мне индусского факира, которого я когда-то видел в каком-то старом фильме, где тот дудел в дудку, выманивая из плетеной корзины кобру. А по тротуару приближался, точно по графику, юный Аничетти.

Я отвернулся, хлебнул пива и вздохнул.

— Как раз то, что надо.

— Да, нет ничего лучшего, чем пиво в знойный день. Неместный, конечно?

— Да, из Висконсина, — я протянул руку. — Джордж Эмберсон.

Он пожал ее, назвался:

— Фрэнк Аничетти. — Звякнул дверной звонок. — А это мой мальчик, Фрэнк-младший. Поздоровайся с мистером Эмберсоном из Висконсина, Фрэнки.

— Приветствую, сэр, — он подарил мне кивок и улыбку, а потом повернулся к отцу. — Тайтес загнал грузовик на подъемник. Говорит, что где-то около пяти будет готов.

— Ну и хорошо. — Я ждал, что дальше Аничетти 1.0 зажжет сигарету, и я не был разочарован. Он затянулся, а потом вновь повернулся ко мне. — Путешествуешь по делам или ради удовольствия?

Я задержался с ответом на какое-то мгновение, но не потому, что подыскивал, что сказать. Что меня смущало, так это то, как эта сцена то отклоняется от оригинального сценария, то вновь возвращается к нему. Впрочем, Аничетти, похоже, не обратил на это внимания.

— В любом случае, ты выбрал правильное время для приезда. Большинство летних туристов уже уехали, и мы расслабились. Хочешь черпак ванильного мороженого в свое пиво? Обычно это стоит еще пять центов, но каждый вторник я снижаю цену до никеля[128].

— Батя, ты повторяешь эту шутку уже десять лет, — деликатно проговорил Фрэнк-младший.

— Благодарю, но мне и так вкусно, — сказал я. — Я здесь по бизнес — делам, кстати. Посмотреть кое-какие участки в… Сабаттусе? Думаю, именно такое у него название. Вы слышали о таком городе?

— По крайней мере, всю мою жизнь, — улыбнулся Фрэнк. Он выпустил из ноздрей дым, а потом подарил мне проникновенный взгляд. — Длинный путь ради того, чтобы взглянуть на какой-то участок.

Я ответил ему улыбкой, в которой должно было читаться послание: если бы вы знали то, что знаю я. Вероятно, оно и прочиталось, так как он мне подмигнул. Звонок над дверью звякнул, и вошли леди за фруктами. Настенные часы ПЕЙ БОДРЯЩИЙ КОФЕ показывали12:28. Очевидно, ту часть сценария, где мы с младшим Фрэнком обсуждаем рассказ Ширли Джексон, из этой версии вырезано. Я тремя долгими глотками допил свой рутбир, и буквально сразу же мне судорогой скрутило живот. Персонажи романов редко ходят на горшок, но в реальной жизни умственное потрясение часто провоцирует физиологические реакции.

  45  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×