Чужие сны и другие истории

В Белом доме тоже был бал, устроенный в лучших традициях голливудской вечеринки. Я старался держаться как можно ближе к очень привлекательной молодой актрисе. В силу своего возраста мне она показалась дочерью киноактера Алана Лэдда. Конечно, у этой женщины было другое имя; я вовсе не уверен, что она действительно была дочерью Алана Лэдда. Просто я рассказываю о том, как я воспринимал эту молодую актрису. Сейчас, когда мне перевалило за пятьдесят, я думаю, по возрасту та женщина годилась Алану Лэдду во внучки и, скорее всего, вообще не имела к нему никакого отношения. Но в тот вечер она была для меня дочерью Алана Лэдда. Ее платье вызывало не только у меня, но и у многих мужчин желание находиться на максимально близком расстоянии от нее. Естественно, что в радиусе двадцати пяти ярдов от актрисы других женщин не было. Мисс Лэдд (все-таки назову ее так) выглядела просто сногсшибательно. Когда заиграла музыка, Джордж Шульц (он, как и мы, положил глаз на мисс Лэдд) быстро и целенаправленно двинулся в ее сторону.

— Боже, а что это за старая перечница ко мне спешит? — спросила мисс Лэдд.

(Я не ручаюсь за точность, но по смыслу слова были такими.)

Один седовласый джентльмен отважился слегка пожурить мисс Лэдд, намекнув ей, что это для нее большая честь.

— Моя дорогая, этот человек — государственный секретарь, — сказал он.

Я решил встать на сторону мисс Лэдд и сказал седовласому:

— Надеюсь, он не собирается приглашать вас на танец?

Моя шутка, как и мой ответ Джо Немету, осталась непонятой. Государственный секретарь пригласил мисс Лэдд танцевать, и больше я ее не видел. Должно быть, ей не понравился мой чешуйчато-серебристый галстук.

Как типичный провинциальный парень, я ушел с торжества довольно рано. Рональд и Нэнси Рейган еще вовсю танцевали. Они были просто фантастическими танцорами. В отеле я вспомнил, что не видел танцующим Джо Немета. Возможно, танцевать ему мешала травма колена.

Такова вся история моего обеда в Белом доме. Пока мы с Дженет взвешивали все «за» и «против», связанные с приглашением, которое мы получили от Дэна Куэйла, в выпуске новостей «Ю-Эс-Эй тудей» сообщили, что вице-президент пригласил на этот обед и покойного Леонарда Бернстайна. У нас, как говорят, отвисла челюсть. Мы не знаем наверняка, но склонны думать, что при жизни Бернстайн поддерживал демократов. Впрочем, нам были неизвестны политические предпочтения знаменитого композитора. Нас интересовало другое: как бы мы себя чувствовали за одним столом с мертвецами? (Скорее всего, Бернстайн был не единственным покойником, получившим приглашение.) Нам с Дженет становилось все более ясно, что предстоящее торжество — не для нас.

Поэтому мы отклонили приглашение. Надеюсь, наш отказ звучал вежливо, но мы не могли отказать себе в удовольствии подчеркнуть, что Джон Ирвинг — сторонник демократов, его жена не является американской гражданкой и, более того, — мы оба живы. Уж если это не исключит нас из «внутреннего круга» республиканцев, тогда мы занесены туда навечно.

«Мой обед в Белом доме» (1992)

От автора

В течение нескольких месяцев президентской избирательной кампании тысяча девятьсот девяносто второго года я вел что-то вроде дневника. Зачем я это делал — не помню. Возможно, мною двигал интерес к моральному поединку двух кандидатов, отличавшихся колеблющимися принципами. Повторяю: дневник этот охватывает предвыборные месяцы и собственно выборы президента. «За двенадцать дней до выборов президента Буша сфотографировали в Атлантик-Сити идущим к своему вертолету. Снимок появился на первой странице “Нью-Йорк таймс”. Скорее всего, Буш обернулся, чтобы на прощание помахать своим сторонникам. Его белый плащ резко выделялся на фоне серой взлетной полосы. Президента окружали шестеро сотрудников спецслужб. Все они были в темных костюмах, все шли вместе с президентом, но двое — по привычке секретных агентов — обернулись через плечо. Тени от них клонились влево, словно иллюстрируя заявления президента, что либеральная пресса относится к нему предвзято».

Теперь это уже давно не новости. Мы знаем: победил соперник Буша, чьи принципы тоже колебались. Я голосовал за него и сделал бы это снова. Вопреки обвинениям, которые, думаю, вы слышали, Билл Клинтон — не либерал. По моему мнению, президент Клинтон очень похож на умеренного и благонамеренного республиканца. Республиканцы яростно называли его обманщиком и говорили, что такой человек на посту президента опасен. Я с этим совершенно не согласен. Но Клинтон — человек «плавающих» принципов (и не только потому, что он избежал призыва в армию в период Вьетнамской войны). Как бы то ни было, ведение дневника «Выборы-92» доставляло мне удовольствие. Избирательная кампания изобиловала глупостями, которые стоило записывать. Так, например, в Риджфилде, штат Нью-Джерси, президент Буш сделал свою знаменитую оговорку. Пятнадцатитысячной толпе собравшихся он заявил, что тронут их «lovely recession». Разумеется, он хотел сказать «reception»,^[31] но его подвела усталость.

---

31 Буш имел в виду «прекрасный прием», а сказал — «прекрасный упадок» (английские слова «recession» и «reception» звучат похоже).