Empire V

Роспись потолка изображала небо с облаками, в центре которого сверкало золотом огромное выпуклое солнце, подсвеченное скрытыми лампами. У солнца были глаза, улыбающийся рот и уши; оно было немного похоже на Хрущева, затаившегося на потолке. Его довольное круглое лицо отражалась в паркете.

Ослепленный этим великолепием, я замешкался в дверях. Гера тоже остановилась.

— Входите, - повторил Ваал Петрович. - У нас не так много времени.

Мы вошли в зал. В нем не было обстановки, если не считать пяти больших кресел, полукругом стоящих у камина в стене. Кресла были какого-то высокотехнологичного военно-медицинского вида, с сервоприводами, держателями, полушлемами и множеством сложных сочленений. Рядом был плоский пульт управления, поднятый над полом на стальной ножке. В камине горел огонь, что показалось мне странным, поскольку работал кондиционер. У огня хлопотали два халдея в золотых масках.

— Интересно, - сказал я, - здесь у вас совсем как у Энлиля Маратовича.

У него тоже круглый зал, тоже камин в стене и кресла. Только там, конечно, все скромнее.

— Ничего удивительного, - сказал Ваал Петрович. - Все помещения, служащие одной функции, имеют между собой нечто общее. Как все скрипки имеют одинаковую форму. Присаживайтесь.

Он жестом велел халдеям удалиться. Один из них задержался, чтобы насыпать в камин углей из бумажного пакета с надписью "BBQ Charcoal".

— Во время красной церемонии, - пояснил Ваал Петрович, - принято жечь ассигнации. Это не имеет никакого практического смысла, просто одна из наших национальных традиций, отраженных в фольклоре. Мы не стеснены в средствах.

Но жечь все-таки предпочитаем старые купюры с Гознака - из уважения к человеческому труду…

Он поглядел на часы.

— А сейчас мне надо переодеться. Пожалуйста, ничего пока не трогайте.

Согрев нас ободряющей улыбкой, Ваал Петрович вышел вслед за халдеями.

— Странные кресла, - сказала Гера. - Как зубоврачебные.

Я посмотрел на них внимательнее. Мне они показались больше похожими на декорацию для съемок космической одиссеи.

— Да, странные, - согласился я. - Особенно этот нагрудник.

На каждом кресле было приспособление, как в фильмах про звездную пехоту - такие штуки опускались на грудь космонавтам, чтобы удерживать их на месте при посадке и взлете.

— Это для того, чтобы мы не свалились на пол, если начнем биться в конвульсиях, - предположил я.

— Наверно, - согласилась Гера.

— Тебе не страшно?

Она отрицательно помотала головой.

— Митра сказал, это очень приятное переживание. Сначала будет чуть больно, а потом…

— Ты можешь больше не говорить мне про Митру? - сказал я. - Пожалуйста.

— Хорошо, - ответила Гера. - Тогда давай помолчим.

До возвращения Ваала Петровича мы больше не разговаривали - я с преувеличенным интересом разглядывал картины на стенах, а она сидела на краю кресла, глядя в пол.

Когда Ваал Петрович вошел в зал, я не узнал его. Он успел переодеться в длинную робу из темно-красного шелка, а в руке держал инкассаторский саквояж. Я вспомнил, где видел такую же робу.

— Ваал Петрович, вы были в кабинете у Энлиля Маратовича?

Ваал Петрович подошел к камину и положил саквояж на пол возле решетки.

— Неоднократно, - ответил он.

— Там картина на стене, - продолжал я. - Какие-то странные люди в цилиндрах сидят у огня. Привязанные к креслам. А во рту у них что-то вроде кляпов. И рядом еще один человек в красной робе, вот прямо как на вас. Это и есть красная церемония?

— Да, - сказал Ваал Петрович. - Точнее, так она выглядела лет двести назад. Тогда она была сопряжена с серьезным риском для здоровья. Но сейчас это совершенно безопасная процедура.

— А как они глотали баблос? - спросил я. - Я имею в виду те, кто на картине. У них же во рту кляпы.

— Это не кляпы, - ответил Ваал Петрович, подходя к пульту управления. - Это специальные приспособления, на которые крепилась капсула с баблосом, сделанная из рыбьего пузыря. Одновременно они защищали от травм язык и губы.

Сейчас мы пользуемся совсем другой технологией.

Он нажал кнопку на пульте, и нагрудники с жужжанием поднялись над креслами.

— Можете садиться.

Я сел в крайнее кресло. Гера устроилась через два кресла от меня.

— Приступим, - сказал я. - Мы готовы.

Ваал Петрович посмотрел на меня с неодобрением.

— А вот легкомыслия не люблю. Откуда ты знаешь, готовы вы или нет, если тебе даже не известно, что сейчас произойдет?