Empire V

Вскоре я спустился к источнику света. Он был скрыт полукруглой аркой.

Перед ней была небольшая площадка над пропастью, на которую падал желтый электрический луч. Здесь, похоже, мне и следовало приземлиться.

Я несколько раз пронесся от одного края расщелины до другого, прикидывая, как это сделать. Крылья второго вампира шелестели всего в нескольких метрах надо мной, и я стал всерьез опасаться, что мы столкнемся.

Надо было спешить, и я решил довериться инстинкту.

Оказавшись точно над площадкой, я затормозил до полной остановки в воздухе, сжал крылья в кулаки и упал на их роговые костяшки. Движение вышло очень ловким, но слегка патетическим - я оказался в какой-то молитвенной позе, словно преклонил колени перед алтарем. Почти сразу же второй вампир с шорохом приземлился рядом. Я повернул голову, но увидел только его черный силуэт.

Вокруг было темно, тихо и сыро. Впереди была арка, вырубленная в камне.

За ней, в коротком каменном углублении, горела слабая электрическая лампа в плафоне желтого стекла в виде надрезанного крестом апельсина: она не столько рассеивала тьму, сколько подчеркивала ее. Под лампой была дверь. Она сливалась по цвету со скалой, и я заметил ее только тогда, когда она стала медленно поворачиваться внутрь.

Она открылась, но в черном прямоугольнике проема никто не появился.

Несколько секунд я колебался, не зная, что делать - то ли ждать приглашения, то ли войти внутрь. Потом я вспомнил про приветствие, которое мне надо было произнести. Похоже, было самое время это сделать. Повторив его про себя, чтобы не ошибиться, я громко сказал:

— Рама Второй в Хартланд прибыл!

Я понял, что произнес эту фразу своим нормальным человеческим голосом.

Я посмотрел на свои руки - и увидел обычные человеческие кулаки, упертые в камень пола. Мой шикарный пиджак был разорван на рукаве и испачкан сажей на локтях. Кроме того, на моей левой кисти была свежая царапина. Я поднялся на ноги.

— Гера Восьмая в Хартланд прибыла!

Я повернул голову. Рядом со мной стояла та самая девочка с фотографии.

Она была выше, чем я думал, худая, в темных штанах и такой же майке. На голове у нее была уже знакомая мне взрывообразная копна волос.

— Ну что, - сказал из темноты голос Энлиля Маратовича, - добро пожаловать в мой скромный хамлет, ребята. Раз уж прибыли.

И в комнате впереди зажегся свет.

УМ "Б"

В хамлете Энлиля Маратовича не было никакой мебели, если не считать лестницы-стремянки. Обстановка была аскетичной: подушки скучного серого цвета на полу; выдержанная в такой же унылой гамме круговая фреска, изображавшая похороны неизвестного рыцаря - его провожало в последний путь множество достойных господ в кружевных воротниках, а сам мертвец был в латах с рассеченной грудной пластиной, над которой парил в воздухе светящийся синий комар размером с хорошую ворону.

На высоте моих плеч висел широкий медный обруч, прикрепленный к потолку тремя штангами - он занимал почти всю комнату. Почему-то при первом взгляде на металлическое кольцо делалось ясно, что это очень древняя вещь.

Энлиль Маратович висел головой вниз, зацепившись за обруч ногами и скрестив руки на груди. На нем был тренировочный костюм из толстого черного трикотажа: отвисший капюшон его куртки казался стоячим воротом нелепой фантастической формы - словно его пытались одеть под вампира на "Мосфильме".

— Вы прямо как мобильный вампир, - сказала Гера.

— Что? - удивленно переспросил Энлиль Маратович.

— По телевизору когда-то такая реклама была. Про вампиров, которые говорят по своим мобильным ночью, чтобы сэкономить на дневных тарифах. А днем спят вниз головой, как летучие мыши.

Энлиль Маратович хмыкнул.

— Насколько я знаю, - сказал он, - вампиры не экономят на тарифах.

Вампиры экономят на рекламе.

— Позвольте не поверить, Энлиль Маратович, - сказала Гера. - Мне кажется… То есть не кажется, а я совершенно уверена, что в мире уже много лет идет пиар-кампания по реабилитации вампиров. Взять хотя бы этих мобильных вампиров. Дураку ведь понятно, что это реклама вампиров, а не реклама тарифов… А про Голливуд я вообще не говорю.

Я сразу же понял, что она права. Мне пришло в голову огромное количество примеров, которые подтверждали ее слова. По какой-то странной причине люди были склонны идеализировать вампиров. Нас изображали тонкими стилистами, мрачными романтиками, задумчивыми мечтателями - всегда с большой дозой симпатии. Вампиров играли привлекательные актеры; в клипах их с удовольствием изображали поп-звезды. На Западе и на Востоке селебритиз не видели в роли вампира ничего зазорного. Это действительно было странно - растлители малолетних и осквернители могил стояли куда ближе к среднему человеку, чем мы, но никакой симпатии человеческое искусство к ним не проявляло. А на вампиров изливался просто фонтан сочувственного понимания и любви… Только сейчас я понял, в чем дело. Удивительно было, как я не догадался сам.