Ты умеешь хранить секреты?

Она устремляется в маленький пустой кабинет, слева от фойе.

— Нет! — кричу я, хватая ее за руку. — Джемайма, тебе лучше уйти. Слышишь? Уходи!

— Никуда я не пойду! — Джемайма выдергивает руку и многозначительно смотрит на Мика, плотно прикрывающего дверь кабинета. — Говорила же я, что она начнет отнекиваться!

— Мик Коллинз, — представляется репортер, суя мне в руку визитную карточку. — Счастлив познакомиться. Послушайте, совершенно нет причин так волноваться.

Он изображает неотразимую, по его мнению, улыбку. Вероятно, привык иметь дело с истеричками. Судя по всему, его постоянно откуда-нибудь гонят. Вот он и старается.

— Давайте спокойненько посидим, поболтаем, все выясним, — продолжает он, энергично двигая челюстями. Похоже, жует жвачку. Меня начинает тошнить от острого запаха мяты!

— Послушайте, произошло недоразумение, — объясняю я, изо всех сил стараясь держаться вежливо. — Боюсь, ничем не смогу вам помочь.

— А вот об этом лучше судить мне, — уверяет Мик с дружелюбной ухмылкой. — Вы только изложите факты…

— Нет. Нет у меня никаких фактов. Джемайма, я ведь сказала тебе, что ничего не желаю предпринимать. Ты обещала…

— Эмма, какая же ты безвольная зануда! — раздраженно ворчит Джемайма. — Мик, теперь ты видишь, почему я была вынуждена действовать самостоятельно? Словом, ты уже слышал, что сделал с ней этот подонок Джек Харпер. Его давно следует проучить.

— Совершенно верно, — соглашается Мик и склоняет голову набок, словно оценивая мои достоинства.

— Очень привлекательная, — заявляет он Джемайме. — Знаешь, мы могли бы подумать о сопутствующем интервью. Что-то вроде «Мой роман с супербоссом». Эмма, вы могли бы зашибить неплохую деньгу.

— Нет!!! — ору я в ужасе.

— Эмма, перестань валять дурака! — рявкает Джемайма. — На самом деле тебе хочется выговориться. Представь, ты можешь начать совершенно новую карьеру!

— Не хочу никакой новой карьеры!

— А следовало бы! Да знаешь ли ты, сколько делает в год Моника Левински?

— Ты больна! — говорю я убежденно. — Спятившая, умственно неполноценная извра…

— Эмма, я тебе добра желаю!

— Какое там добро! И вообще мне пора идти. К Джеку.

Воцаряется молчание. Джемайма ошеломлена. Я смотрю на нее затаив дыхание. Но тут робот-киллер снова оживает, выпуская очередную порцию смертоносных лучей.

— Тем более необходимо что-то предпринять! Сразу поставишь его на место! Покажешь, кто здесь босс! Продолжай, Мик.

— Интервью с Эммой Корриган. Четверг, пятнадцатое июля, девять сорок вечера.

Я поднимаю глаза и зажмуриваюсь. Мик откуда-то достал маленький диктофон и теперь держит его передо мной.

— Впервые вы встретили Джека Харпера в самолете. Можете сообщить нам, куда он летел и откуда? — спрашивает он и тут же шепчет мне: — Только говорите естественным тоном, словно болтаете по телефону с подругой.

— Прекратите! — визжу я, не помня себя. — И проваливайте. Проваливайте оба!

— Эмма, ты уже не ребенок. Пора стать взрослой, — уговаривает Джемайма нетерпеливо. — Мик обязательно выяснит, в чем дело, независимо от того, поможешь ты ему или нет, так что вполне могла бы и… — Она вдруг замолкает, глядя на дверь. Ручка дергается, медленно поворачивается…

У меня перед глазами все плывет.

Пожалуйста… уходите… Пожалуйста…

Дверь приоткрывается. Я не могу пошевелиться. Не могу вздохнуть.

Такого страха мне еще не доводилось испытывать.

— Эмма! — окликает Джек, входя в комнату с двумя стаканами воды в одной руке. — Как ты себя чувствуешь? Я принес газированную и простую, потому что не совсем…

Он не договаривает и смущенно обводит глазами Джемайму и Мика. Смотрит на карточку Мика, все еще зажатую в моих окаменевших пальцах. Видит включенный диктофон, и что-то в его лице гаснет.

— Похоже, мне пора, — бормочет Мик, кивая Джемайме. Сует диктофон в карман, подбирает рюкзак и выскальзывает за дверь.

В наступившей тишине я слышу, как бьется кровь в висках.

— Кто это был? — спрашивает наконец Джек. — Репортер?

Его глаза сразу стали какими-то… старыми. Как будто кто-то исподтишка ударил его в спину.

— Я… Джек… Это не… не…

— Почему? — Он рассеянно трет лоб, словно не в силах осознать происходящее. — Почему ты говорила с репортером?

— А как по-вашему, почему она говорила с журналистом? — вмешивается Джемайма с гордым видом.