Кошачье кладбище

— Дорогая! О чем ты! Ведь это всего-навсего Кошачье кладбище!

— То-то Элли плакала навзрыд минуту назад. — Рейчел ткнула мешалкой в сторону детской. — Для нее это не просто кладбище! Душа у нее не скоро заживет. Нет уж, больше я ее туда не пущу. И дело не в тропе — она не собьется! — а в самом проклятом месте. Ведь Элли уже думает, что и Чер скоро умрет.

На миг Луису показалось, что он все еще беседует с дочерью: она встала на ходули, надела материно платье, ее лицо — точно резиновую маску — очень умное, с очень характерным выражением угрюмства и затаенной боли.

Нет, нельзя смолчать, нужно как-то объяснить, ведь это важно, нельзя просто учтиво кивнуть, да, мол, это — тайна, это — непознаваемо. Нужно объяснить, потому что жена в упор не видит чего-то важного и большого, наполняющего всю жизнь. Да и можно ли увидеть, когда нарочно зажмуриваешься.

— Рейчел, но ведь Чер и впрямь когда-нибудь умрет.

Жена сердито взглянула на него.

— Дело совсем не в этом, — чеканя каждое слово, сказала она, будто разговаривала с умственно отсталым ребенком, — Чер не умрет ни завтра, ни послезавтра…

— Я пытался объяснить…

— …ни через два дня, ни через два года, будем надеяться.

— Дорогая, но как можно с уверенностью говорить…

— Можно! — перешла на крик Рейчел. — Потому что ему у нас хорошо! И вообще никто в этом доме и не думает пока умирать. Так нужно ли доводить до слез малышку?! Ей долго еще не понять.

— Послушай, Рейчел…

Но слушать-то она и не собиралась. Ее словно прорвало:

— Так тяжело, когда рядом смерть! Умирает ли любимая собака, кто из родных или друзей — тяжело! А тут на тебе: туристам на обозрение — спешите видеть! — лесное звериное кладбище… — По щекам у нее покатились слезы.

— Ну, Рейчел. — Он хотел было обнять жену, но та сбросила его руки.

— Ай, да что там говорить! Мои слова для тебя что мертвому припарка.

Луис вздохнул.

— Мне сейчас кажется, будто я в огромную мясорубку попал, — улыбнулся он, надеясь на ответную улыбку. Но жена неотрывно смотрела на него, гневный огонь в глазах не угасал. Да, она не просто рассердилась, она сейчас вне себя от ярости. — Рейчел, — неожиданно заговорил он, — а как тебе сегодня спалось? — И поразился собственным словам.

— Ну и ну! — презрительно фыркнула она и отвернулась, в глазах мелькнула обида. — И это спрашивает умный человек! Что тут сказать?! Ты не меняешься, Луис! Так всегда: если не заладилось, виновата, конечно, Рейчел! Она эмоционально возбудима, и у нее очередной срыв!

— Ты несправедлива.

— Разве? — Она со стуком переставила миску с тестом подальше. Поджав губы, взяла красивую фигурную посудину для пирога, принялась мазать маслом.

Луис, набравшись терпения, сказал:

— Ребенок хочет узнать о смерти. Что же в этом страшного? А слезы — так это ее естественная реакция…

— Ну еще бы! Конечно, естественная! Оплакивать своего живехонького кота!

— Перестань! — оборвал ее Луис. — Чепуху городишь!

— Да я вообще не хочу больше этой темы касаться.

— А придется, — теперь не сдержался уже Луис. — Ты выговорилась, так послушай меня.

— Все равно, туда Элли больше не пойдет! И хватит об этом!

— Элли, между прочим, еще в прошлом году узнала, откуда берутся дети, — словно не слыша, продолжал Луис. — Помнишь, мы купили книгу о семье и разобрали ее с Элли. И ты согласилась: дети должны знать, как появляются на свет.

— Совсем другое дело!

— А вот и не другое! — грубо перебил жену Луис. — Когда я с ней в кабинете говорил о коте, вспомнилась мать, как она лапшу мне на уши вешала. Я спросил, откуда берутся дети. Вовек этой лжи не забуду. Дети вообще родителям неправды не спускают.

— Какое отношение это имеет к Кошачьему кладбищу! — снова взорвалась Рейчел, а взгляд был еще красноречивее. СРАВНИВАЙ И ДОКАЗЫВАЙ ХОТЬ ДО УТРА, ХОТЬ ДО ПОСИНЕНИЯ МЕНЯ УБЕЖДАЙ — НЕ УБЕДИШЬ!

Однако он попытался:

— О рождении она уже знает; увидела кладбище, так пусть узнает и о конце жизни. Это естественно. Естественнее и не придумать…

— Замолчи сейчас же! — заорала вдруг Рейчел, именно заорала. Луис даже вздрогнул от неожиданности, задел локтем пакет с мукой, свалил на пол, просыпал, взметнулось белое облачко.