S.N.U.F.F.

К концу процедуры я вспомнил, что уже два раза давал себе слово не лазить в ее настройки, ибо это превращает ее из неповторимого спутника жизни в заводную игрушку. Настоящий пупарас так не поступает — он настраивает свою суру только однажды, на все времена.

Я вновь торжественно поклялся, что подобное происходит со мной в последний раз. А чтобы моя клятва не была пустым сотрясением воздуха, я запер блок настроек на принудительную получасовую задержку — теперь, поставив ее на паузу, надо было ждать доступа к регулировкам тридцать минут. Это ценнейшая черта программы, введенная по многочисленным просьбам пользователей. Пока буду ждать, думал я, проснется gloomy pride.^[8]

Потом я снял ее с паузы.

Когда я вернулся, она глядела в контрольный маниту.

Камера уже припарковалась на технической стоянке, и по экрану шли контрольные цифры.

— Было страшно, но интересно, — сказала она, подняв на меня свои темные глаза. — Спасибо, попка, развлек. Но я хочу знать, что случилось с этими оркскими ребятами дальше. Особенно с этим парнем. Ты мне покажешь?

Вот так бы сразу.

— А что мне за это будет? — спросил я.

— Как обычно, — сказала она и опустила глаза.

— Когда ты хочешь на них посмотреть?

— Сегодня. Прямо сейчас. Пожалуйста, а?

Обожаю, когда эта девочка меня о чем-нибудь просит.

Я поглядел на контрольный маниту. «Хеннелора» стояла в очереди на зарядку — вся процедура вместе со сменой боекомплекта не должна была занять больше получаса. Но я не хотел слишком ее баловать.

— Сегодня уже не выйдет, душечка, — сказал я и потянул ее за рукав. — Потом. Дня через три. Если будешь хорошо себя вести.

— А почему не сейчас?

— «Хеннелоре» надо отдохнуть. А вот Кае придется немного поработать…

Она кивнула и чуть покраснела. И хоть в самом начале нашего знакомства я два вечера лично настраивал этот эффект, мое сердце забилось значительно быстрей.

Грым не мог сосредоточиться, потому что внизу шумели.

Там уже много часов шла пьянка — провожали в последний путь дядю Хоря, инвалида-сапожника, умершего два дня назад. Сначала между родственниками шла долгая ссора, и до Грыма долетали матюки. Потом внизу помирились и стали петь оркские народные песни.

Сперва прочувствованно, со слезой исполнили «Из этой жопы хуй уедешь». А когда запели «Ебал я родину такую», взяли такое «ля», что Грыму, пытавшемуся делать уроки на втором этаже, пришлось заткнуть уши затычками из пенопластика.

Через два дня надо было сдавать выпускное сочинение за одиннадцатый класс на тему «Что я знаю об Отчизне и мире», а оно еще не было готово. Но Грым не особо волновался, поскольку дома имелось бумажное издание «Свободной Энциклопедии», изданной при Просре Ликвиде. Обычно он списывал все сочинения прямо оттуда, для правдоподобия коверкая язык, пропуская мелкие факты и добавляя ошибки. Это сходило с рук, потому что у учителей такой энциклопедии не было — ее теперь можно было найти только в Желтой Зоне.

Первую часть сочинения он решительно списал из исторического очерка:

«В эпоху Древних Фильмов были две великие страны, Америца и Цхина, которые возвышались над мировым Хаосом и питали друг друга. Когда древность пришла в упадок, Цхина отгородилась от мира Великой Стеной и распалась на отдельные царства, а в Америце начались войны между хиспаниками и афрониггерами, и она разделилась на несколько враждующих территорий.

Самой сильной страной в мире стало наркогосударство Ацтлан, в которое вошел испаноязычный юг Америцы и бывшее Мексицо. К жившим там людям пришел Маниту Антихрист, облачившийся в человеческое тело, чтобы дать новый Закон. Антихрист добровольно взял себе это имя и знак спастики, чтобы очистить людские умы. Ибо самое ненавидимое, самое страшное он очистил Своим Светом и объявил, что прошлого больше нет, и голос Маниту отныне станет говорить из самых темных углов, дабы люди поняли, что нет места, которое не было бы Домом Маниту. И Ацтлан убил Его, и взял Его кровь на себя.

Ацтлан был мрачной деспотией, где правила жестокая и безнравственная элита. Такими же были Ямато, Бразил, Царство Шэнь, Сибирская Республика и Еврайх — все те страны, которые подняли над поверхностью свои офшары…»

Теперь надо было написать про офшары. Грым встал из-за стола, поставил черно-золотой том энциклопедии на полку и взял другой. Открыв его на нужной статье, он сел за стол и принялся писать дальше:

---

8 Гордость пупараса.